– Как твоя голова? – озабоченно спросила Полина и так растрогала меня этим вопросом, что я чуть не прослезился. Наверное, с головой у меня действительно было что-то не так.
– Все хорошо.
– А что случилось? – Зоя Михайловна тоже искренне озаботилась. Они обе воспринимали меня как больного, которого нужно щадить и оберегать, но этим доставляли мне страдания, я начинал чувствовать себя вообще какой-то сволочью.
Полина рассказала о моем приключении в подъезде, деликатно упуская компрометирующие детали.
– Нужно показаться врачу, – сказала Зоя Михайловна. – У меня есть один знакомый, очень хороший специалист.
– Спасибо, не нужно, – отказался я. И зачем-то соврал: – Только что от врача. Он меня осмотрел и не нашел ничего серьезного.
Впрочем, соврал не совсем: у врача я действительно был, и он действительно предлагал меня осмотреть.
После чаепития Зоя Михайловна собралась уходить, еще раз объяснив цветовые обозначения в списке Сотникова. Наверное, решила, что, раз у меня сотрясение мозга, с первого раза я не в состоянии ничего запомнить. Полина пошла ее провожать. Они долго стояли на крыльце агентства и о чем-то вполголоса разговаривали. А мне до невозможности захотелось узнать, о чем они говорят. Но я сдержался и даже специально отошел как можно дальше от двери, чтобы случайно не подслушать.
Вернулась Полина и долго ничего не говорила. Молча, не торопясь, мыла и убирала чашки в шкафчик за перегородкой, я с тревогой за ней наблюдал и не решался заговорить первым.
– Ты правда себя хорошо чувствуешь? – наконец спросила она, закончив возиться с посудой.
– Правда.
– Мне показалось, что ты какой-то нервный. – Она вздохнула. Потом подошла ко мне, точно определив место моего нахождения – я стоял у окна. Никогда не мог понять, как ей это удается. – Как прошла встреча с Мишариным? – Она обняла меня и прижалась головой к плечу.
Обрадовавшись, что Полина на меня не сердится и больше не выказывает той особой, чересчур деликатной заботы, от которой я сильнее чувствую свою вину, я стал подробно рассказывать о встрече. Потом поделился своими соображениями относительно раздвоенности ее видений. Эти соображения ее очень заинтересовали.
– Предсмертные воспоминания будущего? – задумчиво проговорила она. – А знаешь, на это действительно похоже. Только как мог Стас увидеть свое будущее так подробно, так четко, до малейших нюансов? Да и себя, повзрослевшего, увидел! Я, например, даже представить не могу, как сейчас выгляжу. Все это пока не укладывается в голове.
– И меня больше всего удивляют детали, те, которые значения никакого не имеют, а все же совпали. Хромоногая белая собачка у магазина Алевтины, развязанный шнурок на туфле Толика.