Где-то далеко, в глубине леса, снова послышался лай собаки. Лыска поднял голову и, навострив уши, глухо заворчал. С каждой минутой лай был слышен все ближе и ближе.
«Однако, на зверя лает. Сам-Амикан в гости идет!» – уверенно подумала тунгуска. Ни тени растерянности на бесстрастном широкоскулом лице. Она спокойно огляделась, прикидывая, где лучше разжечь добавочные костры. Быстро наметив место, она торопливо стала разжигать новые костры. Скоро вокруг ободранной туши, потрескивая, разгорались три костра.
Лай все ближе и ближе. Агафья уже не сомневалась: зверь идет прямо на нее. Она еще подкинула в огонь валежника. Вверх взметнулись искры, красноватое пламя мерцающим светом выхватило прибрежный песок и опушку леса. Лай уже звучал совсем рядом, на опушке, – неистовый, захлебывающийся. Изредка он прерывался раздраженным звериным рыком и досадным фырканьем. Медведь и собака, связанные между собой невидимой нитью, вывалились на прибрежную полосу из таежной темноты. Верткая Тайжо уже не лаяла, а неистово ревела. Она кидалась на зверя сзади, пытаясь схватить его за голяшки. Медведь, не обращая внимания на беснующуюся лайку, только иногда досадливо отмахивался лапой, ломая мелкорослые сосенки, попавшие под тяжелый удар. Переваливаясь через колодник, ломая мелкий кустарник, зверь шел прямо на костры. Ничто не могло сбить его с намеченного пути – ни ярость охотничьей собаки, ни ярко горевшие костры, ни человек…
Агафья стояла внутри треугольника, в углах которого билось неровное пламя, рядом с ободранной тушей. Кургузая фигура медведя в блеклом свете смазывалась: она то сливалась с мохом и раскоряченным валежником, разбросанным по берегу, то вдруг, высвеченная мгновенной вспышкой костра, отчетливо и резко выступала на тусклом фоне деревьев и снова растворялась в мерцающих бликах неровного света. Она видела, какой крупный зверь пожаловал в гости.
Агафья судорожно сжимала ружье. Многовековой опыт сородичей, всосанный с молоком матери, подсказывал ей: не стреляй – при таком свете можно смазать и, не попав в убойное место, можно опасно ранить зверя. Подняв ружье, она настороженным взглядом следила за медведем.
Никакие препятствия не могли остановить зверя. Вот он уже внутри костров; шагов двадцать отделяет незваного гостя от мяса и человека.
Лыска, стороживший добычу, глухо рычал, припав к земле. Наконец зверь вступил на ту территорию, которую непосредственно охранял Лыска. Кобель вскочил на ноги и не залаял, а яростно забухал басом и кинулся на медведя. Зверь недоуменно присел на задние лапы и брезгливо отмахнулся от внезапно насевшей собаки. Верткая, но еще малоопытная молодая лайка, увлекшись в слепой ярости, не смогла увернуться, удар пришелся вскользь. Лыска без визга отлетел в сторону. Очумелый от удара, он вскочил на ноги и молча, ни секунды не раздумывая, кинулся на врага сзади. Через мгновение собака оседлала противника. Прыгнув на спину, она острыми клыками схватила медведя за ухо.