Через неделю Морхинин стал осторожно выходить на улицу.
Он встретился с Лидой Соболевой. Оба отнесли заявления в прокуратуру и в отделение милиции на Старом Арбате. Соболева требовала объяснений по поводу неправомерного задержания родственника. Морхинин как свидетель и как потерпевший выразил письменное возмущение по поводу произвола.
– Колосков оказал активное сопротивление, – сварливо заявила представитель прокуратуры, крупная некрасивая женщина в синем мундире. – Он почти нокаутировал двоих сотрудников в момент задержания.
– Задерживали Колоскова так, будто он совершил убийство!
– Он связан с организованной группой скинхедов, – буркнула представительница прокуратуры. – Занимается подготовкой экстремистов.
– Это надо вначале доказать, – вспылил Морхинин. – Если спортивный инструктор тренирует на общественных началах группу молодежи, это не значит, что он готовит экстремистов. В демократическом обществе… у вас ведь демократия…
– У кого это «у вас»? – злобно перебила женщина в синем мундире. – А у вас не демократия?
– У нас бесправие, рукоприкладство, не имеющее оснований задержание. Хоть бы постыдились иностранцев. Меня два индуса подняли с тротуара. За что били меня? Один из задерживающих… краснорожий такой… гад…
– Ну, вы поскромнее тут выражайтесь… – с пожелтевшим от ярости лицом стукнула по столу прокурорская дама.
– Ха, ха, ха! – театрально воскликнул Морхинин. – Послушали бы вы, как орали матом ваши сотруднички на всю Арбатскую площадь!
– Это не наши сотрудники, – несколько убавила нажим женщина в мундире. – Мы будем еще выяснять.
– Вот и выясняйте, какой краснорожий гад ударил кулаком по больному ребру, а потом ногой в живот пожилого человека, члена Союза писателей? Кстати, вот заключение врача. Я еще напишу обо всем этом и опубликую в газетах… – навалился с подобием журналистского пыла Морхинин. – И в Интернете… На весь мир напишу… На русском, английском и на китайском…
В отделении милиции они явились к начальнику. Молодой полковник, сияющий отменным здоровьем и, по-видимому, материальным благополучием, встретил их весьма любезно. И тут же начал шутить:
– Это не наши опера. Клянусь, у нас я лично допросил каждого. Они только руками разводят. Я тоже не понимаю, чем вызвано такое безобразие?
– Преступление неизвестных, как вы утверждаете, лиц произошло в вашем районе, господин полковник… – Морхинин с демонстративным вызовом глядел в упитанную физиономию милицейского начальника.
– Вообще-то положено обращаться «товарищ» или «гражданин»… – как бы замаслившись от явно импонирующего ему слова, поправил Морхинина довольный жизнью руководящий чин.