– Как вы меня нашли? – спросил Валерьян Александрович, чтобы остановить горячие похвалы итальянца.
– Очень просто. Позвонил в издательство «Передовая молодежь», нашел редактора исторической серии и попросил телефон.
– Действительно просто. Цивилизация. Говорят, в Америке и Европе начинают распространяться компьютеры. Даже страшно. Я совершенно невосприимчив ко всякой технике. Я пишу, знаете ли, по старинке: ручкой со стержнем. Потом жена перепечатывает на машинке…
– Я сразу стучу на машинке. Но я журналист. Кроме того, я асессор по культуре в своем городе, при городской мэрии. И веду в центральной газете так называемое La palestra dei poeti – поэтическую страницу. Здесь мы регулярно помещаем стихи местных поэтов и даем к ним комментарии. Пишу я и политические статьи, правда с историческим уклоном. Иногда – сообщения и эссе о прозе. Прилетев домой, хочу дать в газету заметку про новый роман о латинском лирике, написанный в Москве русским писателем Морхининым.
– Очень, очень тронут, – искренне проговорил Морхинин, не ожидавший среди беспросветно нудных хлопот по поводу публикаций вспышку признания, да еще от совершенно неожиданного человека.
– До свидания. Но я не хочу оставлять вас при одних приветствиях и пожеланиях успехов. Я серьезно заинтересован. У меня есть подруга, которая в университете города Турина стоит во главе отделения славистов. А я у них эксперт и лучший друг. Я обязательно привезу вашу книгу и покажу им.
– Я могу прислать еще несколько экземпляров для ваших друзей, – сказал Морхинин, чувствуя обнадеживающее начало какой-то интересной истории.
– О, это было бы прекрасно! – воскликнул синьор Бертаджини. – Даю вам свой адрес, записывайте. Можете латинскими буквами?
– Я изучал в институте итальянский язык, но был ленив. Тогда меня по-настоящему интересовали только пение и женщины, – признался Морхинин, немного рисуясь, чем очень развеселил итальянца. – Но адрес записать смогу, синьор Бертаджини. Берите и мой адрес.
– Я стану вам писать – сказал Бертаджини. – Вообще я из-за материалов для своих книжек нередко прилетаю в Петербург. Дела мои больше связаны с итальянской оперой, а она находилась в Петербурге. До свидания, синьор Валерьяно. Прощаюсь с надеждой на встречу.
– Арривидерчи, синьор Владимиро, – подчеркнуто на итальянском попрощался Морхинин. – Buona notte[5].
Морхинин как-то заглянул в вестибюль ЦДЛ узнать, есть ли что-нибудь примечательное на книжных лотках. Покопавшись, он не купил ничего. Одни авторы были ему неинтересны, другие вызывали раздражение, книги третьих он бы приобрел, если бы те стоили дешевле.