А незваный гость уже листал первый журнал.
— Как ваша фамилия? — наконец сообразил я. — Я почти всех знакомцев Петровича знаю, правда кого-то заочно.
— Фамилия, говоришь, — поднял голову мужчина. — А зачем тебе моя фамилия?
Нехороший у него был все-таки взгляд. Повидал я таких пареньков, работая в уголовном розыске. Для них человеческая жизнь — мусор… Так смотрят люди, у которых убийство в крови, причем не нечаянные душегубы, а имеющие к этому привычку и рассматривающие окружающих как скот для забоя.
— А я знаю тебя, — вспомнил я сегодняшний сон. — Ты Володя Козлякин.
В глазах у гостя что-то мелькнуло, и взгляд угас. Первый запал золотой лихорадки проходил.
— Точно, — выдавил он, приводя в порядок мысли. — А как догадался?
— Лидия Иннокентьевна про тебя рассказала. Посоветовала на порог не пускать, если появишься.
— А чего же пустил?
— Ну, во-первых, ты пер как паровоз, — засмеялся я примирительно. — Сам-то не заметил?
Мужчина молчал.
— А во-вторых, ты уже не первый гость сегодня по части архива, — закончил я свое сочинительство.
— Был уже кто? — снова напрягся Козлякин. — Петр?
— Он, — притворно удивился я догадливости гостя. Именно о Петре я и собирался говорить.
— Архив смотрел?
— А чего жадничать-то? И ты гляди, только времени у меня мало.
— Может, покопаться оставишь?
— Давай так, — принял я решение. — Приходи вечером и вместе спокойно посмотрим.
Врал, но знал, что поверит. У него чувства тоже обострены. Начни я его гнать, неизвестно, что выйдет. Я таких повидал — убийца в золотой лихорадке. Прямо чувствовал, как шарится он сейчас в моей голове. Думает. Рефлексирует.
Хорошая у меня школа. Опять я на шаг впереди. Запал тоже удачно сбил, а теперь — сама благожелательность: «Приходите вечером».
«Пожалуй, кончился завод у парня», — глянул я ему в глаза и поинтересовался:
— Чаю будете?
Козлякин ушел, а я остался среди взбаламученного водоворота ощущений.
«Опасный парень, прав покойничек, — щупал я письмо, лежащее в кармане. — Такой способен на все…»
За столом Володю снова понесло. Пару раз поймал на себе его взгляд, когда он мазал ножичком масло на хлеб, и понял, что, знай он весь расклад, пустил бы его в ход, не задумываясь.
Вопросики тоже сыпал в одну сторону. Какие отношения с Маркиными, да где они сейчас. А я ответики ему выдавал: мол, хорошо, что Серега дал мои координаты. Потом про то, что в жизни бывает по-разному: мол, я тоже в иных семьях не ко двору. И снова про Серегу, чтобы понял этот дядька — начни он сейчас возню, так придется и того прибирать. Потом про архивы, как их Петр листал и как он расстроенный ушел.