Теперь представьте себе длинный, узкий коридор с высоченными, сплошь покрытыми лепниной сводами. И группу из четырех человек, которые, стараясь дышать через раз, ползут по нему так медленно, что наблюдай за ними черепаха, она смеялась бы в голос и почувствовала себя пусть и дальней, но родственницей гепарда. Ведь стоило только кому-нибудь из нас пошевелиться чуть резче, как где-то внутри стены слышался звук начинающих крутиться шестерен.
Что за этим последует, даже мне, с моим тогда еще крохотным опытом, представить было легко – сработает какая-нибудь из ловушек, а то и несколько. И тогда уйдет под нами пол, или сверху ударят штыри, или полыхнет из замаскированных отверстий в стенах пламенем, от которого будешь гореть до тех пор, пока не обуглишься полностью. Или не произойдет все сразу.
Но вот же они, совсем рядом, поблескивающие золотом и сверкающие драгоценными камнями сокровища, и среди них так легко узнаваемый по описанию артефакт, который один стоит всей этой груды.
Нисколько не сомневаюсь: мы, все четверо распластавшихся на полу, мысленно проклинали тот миг, когда нам взбрело в голову стать охотниками за сокровищами. Но мы упрямо ползли, поскольку обратной дороги уже не было, старательно пытаясь не потревожить ни одно из нескольких устройств, обязанных реагировать на вторжение. Тонюсенькую, тоньше человеческого волоса проволочку, что сработает на малейшее изменение температуры, которое обозначает прибытие незваного гостя. Или такую же, но реагирующую на самый легкий порыв воздуха, который непременно возникает при движении. А чтобы сторожки́ не ошиблись и не сработали понапрасну от сквозняка, украшенные сложным орнаментом плитки пола обязаны уйти вниз, когда на них надавит вес. И не дайте боги, если все сойдется.
Оскар Пигель тогда появился в тот самый момент, когда напряжение достигло предела. Он посмотрел на нас, хмыкнул и спокойно пошел по коридору. Мы, все четверо, застыли в безмолвном крике, сжавшись до состояния каменного пола под нами. Но ничего не произошло: Пигель спокойно преодолел коридор, подошел к груде сокровищ, взял в руки сверкающее множеством камней ожерелье, снова хмыкнул:
– Чего развалились? Ничего уже не случится: я все отключил. Говорил же вам подождать, ползуны. Счастье, что целы остались.
Так я и узнал, что в любых руинах Прежних есть рычаг, вентиль или нечто другое, которое отключит если не все ловушки сразу, то часть из них точно. Самому Оскару весь его опыт однажды не помог. Нарвавшись на огненную ловушку, он превратился в то самое обугленное нечто, в котором с трудом можно опознать человеческое тело.