– Ты, парень, резину не тяни, – капитан нетерпеливо постучал ручкой по столу. – Учти, здесь не такие орлы сидели.
– Ясно дело, Пережогин сидел.
– Ну и что из этого следует?
– Хватит тюльку гнать. Как вы тут столковались – не знаю… Но остальное… Попросили шебутного мужичка на место поставить, припугнуть, чтобы не прыгал. Погрозить пальчиком – дело заведем. Мужичок со страху описается и не сообразит, что вся эта хреновина с карабином – на постном масле…
Они были примерно ровесниками, милицейский капитан и Степан Берестов, два человека, в глаза не видевшие друг друга до сегодняшнего дня. А увидев, стали через полчаса врагами, такими, что, окажись они сейчас не в милиции, а где-нибудь на гулянке за одним столом, схватили бы друг друга за грудки и хлестались бы до кровавых соплей. Странная все-таки, непонятная и непредсказуемая эта штука, называемая жизнью.
Капитан не ожидал от Степана такой прыти, занервничал, стал покрикивать, но вовремя сдержал себя. Пригладил отточенный, черный усик и даже сумел улыбнуться.
– Разговорчивый ты парень. Можешь еще поговорить. А пока иди.
Степан задерживаться не стал. На крыльце райотдела оглянулся, пересек центральную улицу и направился в райком партии. Если в милиции ему раньше приходилось бывать, то в райком он шел первый раз в жизни. У входа невольно остановился, прочитал, что было написано на широкой, красной доске, и потянул на себя высокую дверь, забранную до половины гофрированным стеклом, сквозь которое ничего не было видно. В длинном коридоре первого этажа на полу был настелен линолеум, разрисованный зелеными квадратами и скрадывающий звук шагов. На каждый шаг выпадало по квадрату. Степан накрывал их широкими подошвами унтов и растерянно оглядывался – по обе стороны коридора были двери с аккуратными табличками под стеклом, и он не знал, в какую из них толкнуться. Дошел до конца коридора, где на крайней двери справа на табличке было написано: «Инструктор орготдела Величко П.В.», постоял в раздумье и согнутым пальцем осторожно постучал в косяк.
Та упорная правота, которую он ощутил, сидя перед капитаном в милиции, не покидала его, она росла и крепла, вела и давала надежду, что в конце концов он найдет здесь поддержку, какой не нашел в Шарихе.
– Да, да, заходите, – отозвался на стук мужской голос.
Степан шагнул в небольшой кабинет, где за широким полированным столом сидел молодой еще мужчина в строгом, тщательно отглаженном костюме с красно-синим значком депутата райсовета на лацкане. Он отодвинул в сторону бумаги, поднялся из-за стола и протянул руку: