Клим вдруг замолчал, прислушался… Усмехнулся и продолжил уже громче, почти не таясь:
– Она его выкормила. Потом он, за её подол держась, научился ходить. И так он всегда был при ней, покуда беда не случилась. Когда великая княгиня померла, так ох что началось! Ох, сколько больших людей порезали, передушили! И Аграфенина отца, и Аграфенина братца… Какого братца, знаешь?
– Знаю.
– Вот! Братца особо мучили. А после цепью удавили. А за Аграфену Ванюша просил. Ох, говорят, просил, ох, выл, цеплялся за подол… И её пощадили. Но увезли неизвестно куда и там, говорят, постригли в монастырь. Неизвестно в какой. В такой неизвестный, что после уже царь-государь Иван Васильевич вырос и в силу вошёл, велел её искать по всему царству… А не могли сыскать! И только через двадцать лет Малюта её выискал. В Каргополе. Зюзин ездил туда, вызволял. Игуменью на воротах повесили. А всех тамошних стариц-сестёр… Ну, понимаешь, грех какой! А эту привезли сюда. Так и живёт. И ты, как только развиднеется, с этим золотым баранком к ней пойдёшь.
– Да я не знаю, где её искать, – сказал Трофим.
– Люди добрые помогут, – сказал Клим. – Только баранок покажи – и отведут. И она там тебя встретит. И сразу за стол, и потчевать! К ней идучи, есть ничего нельзя, она же сама стряпает и угощает всех, а отказался – велит задушить. Недоел – опять душить. А доел – и помер, потому что отравила. Да! А ты как думал?! Она ведьма злобная! Не приглянулся ей – отравит. После скажет: подавился, оттого и помер. У неё частенько давятся, так что никто не удивится, если и ты того…
Трофим усмехнулся и сказал:
– Брехня всё это.
– Зачем брехня? – обиделся Клим.
Трофим протянул ему монету.
– Нет, – отмахнулся Клим, – это тебе принесено, ты и пойдёшь.
– Ещё темно, – сказал Трофим, – не видно ничего.
– Ей это не помеха, – сказал Клим. – Она же слепая. Да только получше зрячих видит. Насквозь! Спросит про Марьяна, ты начнёшь кривить, она это сразу почует и велит своим девкам, а их у неё несчётно: «Мучайте его, красавицы!» Ну и замучают. А не будешь кривить, скажешь правду, она пригорюнится и скажет: «Ах, беда какая!» И опять замучают. В прошлом году так семерых замучили, и в этом ты будешь седьмым. А…
– Ладно! – перебил его Трофим. – Хватит пугать. Пуганые мы.
– Пуганые? – переспросил Клим. – Ну, если так, тогда не испугаешься, когда она у тебя спросит, куда ты кочергу девал.
– Какую?
– Как какую? Да ту самую, которую мы за печкой в покойной палате нашли, на которой была кровь и волосы и которую ты куда-то снёс! Куда?!
– Куда надо, туда снёс.