– Сама-то заключённых не стреляла? Японцев, например? – спросил, чтобы перехватить инициативу. Бабка, того гляди, допрашивать меня начнёт – чувствуется старая энкавэдэшная школа.
Старуха побледнела, но больше никак не показала, что вопрос задел за больное место:
– Об этом мы позже поговорим. – Я отметил, что не стала оправдываться, объяснять или уходить в сторону от темы разговора. – А сейчас подойди посмотри, может, ещё кого кроме Жатько и своей бабки узнаешь на фотографиях, – и она кивнула в сторону рамок.
Я не стал спорить, прошёл к стене, встал, рассматривая простые, наивные лица давно умерших людей. Людей из прошлого века. Но мелькнула мысль, что от Балашихи можно ожидать выстрела в спину, поэтому и вздрогнул, когда резко стукнула дверь.
– Яшка, там вертолёт прилетел! – закричал с порога Петро. – Вальсергевна, держи свою траву, – он поставил тазик с редиской, укропом и луком на табуретку у двери и, добавив: – На стадион садится, не наш, не полицейский, – выскочил из дома.
Я повернулся к Балашихе, посмотрел на неё и почему-то сказал:
– Коэтиро… его фотографии тут нет.
– Не из породы, а в породу, – спокойно отметила старуха, кивнув головой. – А то ты не знаешь, что вертухаи никогда с зэка не фотаются. Но вот что имя знаешь, даже не удивляет. Раз показали, значит, так надо. Иди, там твоё начальство прибыло. Разговоры так не ведутся, тем более серьёзные.
Я шёл следом за Петро по размытой дождями тропке и думал, что недооценил Балашиху, посчитав её обычной деревенской бабкой. Иначе бы подошёл к ней по-другому…
Стадион, большой, с остатками трибун и помещений для спортсменов, находился традиционно возле школы, в центре села. Ребятня уже облепила машину с родной эмблемой корпорации РИП на белом боку. Кто-то из особо шустрых мальчишек даже залез в кабину пилота. Ми-17, большой, вместительный, с открытой задней аппарелью, быстро разгружался. Двое ребят из службы безопасности споро грузили ящики и коробки в кузов совхозной «газели». Тут же стояла Аллочка, потерянно кутаясь в ярко-красный палантин, наброшенный поверх чёрной куртки с капюшоном. Вот её-то в здешних палестинах не ожидал увидеть вообще!
– Аллюсь, тебя за что в ссылку отправили? – распахнул я руки, приготовившись обнять, но девушка отстранилась.
– Вас поздравить можно, Яков Иванович?
– С чем? – я удивился и тут же начал перебирать в уме все варианты: от повышения в должности, премии и до всевозможных штрафных санкций. Но ответ меня просто огорошил. Словно обухом по голове, стукнули слова хорошенькой секретарши. Пожалуй, даже не сами слова, а обида, с какой она это сказала: