– Разрешите доложить, Фёдорович! – лихо вскинул вывернутую ладонь к бескозырке моряк.
Даже конь под Бесединым возмущенно фыркнул и загарцевал, норовя грудью пхнуть наглеца. «Загарцевал» и Беседин:
– Фёдорович?! Это такое теперь обращение к командиру?!
– Виноват! – глаза Малахова при этом смеялись без тени раскаяния.
– Козе понятно, что виноват! – притворно «лютовал» командир отряда. – Неужто на флоте так принято? Неужто ты на корабле своём к капитану с «батей» сунулся, а?!
Теперь глаза Малахова потемнели, как «самое Чёрное море».
Флот – это святое. Въевшееся в плоть и кровь крепче всякого татуированного «краба». А тут по этому святому какой-то там… командир «народного ополчения», атаман, прости, Господи…
Сам Беседин отчетливо понимал, что для Малахова он никак не «адмирал», но понимал ещё и другое: «Но и ты, Арсений Малахов, есть боец регулярного соединения, а не махновец какой. Приструнить надо!» В глубине души же Фёдор Фёдорович такой вот бесшабашной лихостью матроса восхищался. Было в ней что-то знакомое, вполне сухопутное, правда, – казачье.
– Какого, ты… чертяка… Поперед батьки в пекло, а? – смягчился Беседин.
Заулыбался вновь и Малахов, заплясали в карих зрачках «чёртики полосатые» – отходчивый был малый.
– Я, товарищ командир… – подчеркнул он теперь нарочито подобострастно, но не издевательски, шутовски скорее. – Проявил, так сказать, партизанскую инициативу и солдатскую смекалку. По велению матросского сердца и…
– Не егози! – приструнил Беседин и разыгравшегося коня, и не менее разыгравшееся воображение большого любителя «заболтать». – Говори толком…
– Я предпринял разведку, можно сказать, боем, в глубоко эшелонированный тыл противника…
Беседин невольно закатил глаза под папаху.
– Ну, все. Разыгралось Чёрное море…
Малахов ощерился ещё шире, щегольские франтоватые усики – стрелками вверх.
– Чего ты там разведывал… – вздохнул Фёдор Фёдорович, – …боем?
– Известно чего… – неожиданно вклинился дед Михась.
Оказывается, он всё это время поглаживал круп командирского Огонька чуть позади говорящих и только теперь вышел вперед.
– На той стороне винный склад «Горкоопторга» был. Наши вывезти не успели, а германец, понятное дело, пользовал. То-то полицаи такие пьянючие оказались, защитнички…. – как бы между делом, поглаживая конскую морду, сообщал дед Михась. – Вот его-то, я думаю, и разведал наш Аника-воин. А то, что с боем, так оно и видно… – дед одобрительно покачал задранными ушами неизменной шапки-ушанки.
– А чего ж ты их гранатою пугал? – вклинился наконец в разговор и Тарас Иванович, подавшись вперед на пегом жеребце.