– Не верю! – вдруг возопил Ильяс. – Не вижу мотивов делать это.
– Тебе нужны мотивы? – спросил Расим. – Их есть у меня. Ты полагаешь, что существует некий список великих людей, которые стали великими, то есть смогли забраться на некую лестницу великих людей. Вот поднялся, например, Пушкин на самую высокую ступеньку, а чуть ниже находится Лермонтов и так далее. Но это не так. Список великих людей формируют посредники, или так называемые творческие мафии. А поскольку в эти мафии входят люди, чаще всего имеющие нерусские корни, они и список составляют преимущественно из нерусских фамилий. Отсюда понятно стремление творцов приобрести нерусские корни, чтобы облегчить свою жизнь и свое попадание в эти списки. Вот тебе и мотив.
– Неверно, – сказал Ильяс. – Рейтинг знаменитостей составляется потребителями культуры.
– Так говорят те, кто на самом деле его составляет. Так было до революции, но так продолжалось и в советские времена, хотя на это были уже другие причины.
– Мне кажется, что в советские времена были полностью размыты этнические критерии, – сказал Ильяс.
– Как быстро ты забыл основной принцип советской культуры! Ведь она была национальной по форме и социалистической по содержанию. Но практически это означало то, что создание национальных культур никогда не отдавалось в руки самим носителям этих культур. Поскольку носители культуры никак не могли понять, что такое социалистическое содержание и как его запихать в национальную форму, к делу подключались посредники, которые знали, как это сделать. Причем люди эти никогда не принадлежали к тем национальным культурам, которые они «совершенствовали по форме», насыщая социалистическим содержанием.
– Я не меньше твоего знаю, как взращивалась культура союзных республик, пестовались национальные кадры поэтов и писателей. Все это было нужно для того, чтобы сказать о равенстве русских и всех остальных. Слушай, в тридцатые годы был популярен один анекдот. Михаил Светлов, зарабатывавший деньги переводами с подстрочников, столкнулся в ЦДЛ с каким-то среднеазиатом, который начал выдвигать претензии по поводу перевода его «стихов». «Не шуми, – сказал Светлов, – будешь шуметь, переведу тебя обратно».
– Так было в союзных республиках, – пропустил эту реплику мимо ушей Расим, – что же касается России, то здесь даже национальная форма не использовалась, потому что не могла использоваться. Часть русской интеллигенции была вырезана во время Гражданской войны, часть убыла в эмиграцию, и здесь образовалось свободное поле для творцов, не имеющих русских корней. Потому Николай Клюев оказался в ссылке, Сергей Есенин повесился, песню «Русское поле» написала Инна Гофф, а музыку к ней – композитор Френкель.