– И что он дает, кроме этого? – поинтересовался Расим.
– Он дает очень многое. Все три группы или три списка, которые ты написал, не должны быть одинаковы. Именно по длине списка можно судить о твоей социальной и профессиональной направленности и твоих разведывательных возможностях.
– Но в этом есть и еще один существенный аспект, – сказал Виктор Сергеевич, – проверочный. В свое время в ШПД[28] уходили донесения о боях с оккупантами. Тогда не было специальных аналитических подразделений, но всегда у профессионалов вызывали сомнения соотношения потерь у противника и захваченных трофеев. То есть если в сводке говорилось у пятидесяти убитых, а захвачено десять автоматов, то тут было явное несоответствие…
– Слишком далекий пример, – произнес Ухналев.
– Валера, – сказал ему Виктор Сергеевич, – мы с тобой не на семинаре на Высших курсах, нет нам смысла бодаться друг с другом, мы решаем одну задачу, а не соревнуемся в точности и лаконичности.
– Согласен, – сказал Ухналев, – больше не буду. А теперь еще об одном. Расим, ты вел себя совсем не так, как раньше, это могло насторожить Эрдемира. Вот, например, в диалоге о профессоре и студенте.
– Точнее о том, кто умный, а кто дурак?
– Да, – подтвердил Ухналев, – при всем знании русского языка он для Эрдемира не родной, и он не может адекватно понимать поговорки. Он может понять их весьма упрощенно. Ты стал умный, – почему? А он стал дурак – почему? В общении с иностранцами нужно быть очень осторожным. Вот в пятидесятые, будучи за кордоном и чтобы не обнаружить знание русского, я ходил заниматься к одному знатоку нашего языка. Не буду называть его фамилию. Это был профессор, который всю жизнь посвятил себя изучению русского языка. Но мне, человеку русскому, было смешно слушать его речь. Он путал похожие по произношению слова. Например, вместо фразы «он – хороший семьянин», мог сказать: «он – хороший семенник». Приводя поговорку «на чужой каравай рот не развевай», он мог произнести слово каравай, как «кровать». И это было смешно, но смешно только для меня, все остальные этого не замечали.
– Кроме того, ты, по сути дела, стал задирать Эрдемира намеками, что экзамен – это разговор двух умных людей. Что тоже могло показаться странным, – сказал Виктор Сергеевич. – То есть ты вел себя так, словно у тебя появились некие покровители, которые сильнее Эрдемира, и это могло его насторожить.
– Особенно ярко это проявилось в споре о пантюркизме или турецком мессианстве, – добавил Ухналев. – Тебе бы признать его правоту, тем более, что он лучше тебя знает предмет практически. Он вырос в том регионе, он много раз и подолгу был в Турции. Здесь тебе надо было уж если не подыграть Эрдемиру, то признать факты, на которые он опирается. Ведь кемалистами действительно был отменен арабский алфавит и введена латиница.