О пересечении границы я уже писал. Но забыл упомянуть еще одну особенность: если возвращаешься «груженый», то кажется, что пограничники и таможенники видят тебя насквозь…
В Западном Берлине захожу в магазин и покупаю еще несколько радиоламп. Даже если на границе мне устроят досмотр, это всего лишь результат моего, как модно говорить сегодня, шоптура.
Но все обошлось, и я прибываю в Карлхорст благополучно…
Был вечер, я зашел на службу, снял себя с контроля у дежурного, положил лампу в сейф и направился домой.
Они встретились в кафе «Сытый папа», что на Комаровке[20], сделали заказ и стали слушать известный в Минске дуэт музыкантов Арнольда и Александра, первый из которых играл на скрипке, а второй – на аккордеоне и пел.
Потом выпили вина, съели салат, стали ждать горячее и вспоминать школьные годы. Теперь они, как люди, получившие педагогическое образование в университете, с профессиональных позиций оценивали своих преподавателей в школе. Оба, не сговариваясь, остановились на учителе физкультуры, который было строг и даже жесток по отношению к мальчишкам, но которого любили именно за эту мужскую строгость и умение достигать воспитательных целей кратчайшим путем.
Затем стали вспоминать своих одноклассников и, наконец, Ильяс спросил Расима:
– Ты не чувствуешь себя ущемленным?
– В чем? – удивился Расим.
– В том, что мы с тобой родились в Беларуси.
– Человек не заказывает себе ни места рождения, ни семьи, в которой появляется. А у тебя что, возникли проблемы?
– Нет, но в мусульманской стране мы с тобой были бы более к месту.
– Сомнительно… Я недавно был в мусульманской стране, где мне сказали, что я человек ущербный, ничего не знающий о своих корнях и вдобавок утративший некие мировоззренческие ориентиры, которые свойственны татарам, во-первых, и мусульманам, во-вторых.
– Они правы. Что касается веры, это, конечно, твое личное дело, – сказал Ильяс, – но это только на первый взгляд. Поскольку ты родился татарином, то не можешь не понимать этого. А раз ты понимаешь это, то должен понять, что вера твоя такая же, как и у всех татар, хотя в твоей семье в мечеть никто никого не тащил.
– Как и в твоей, – сказал Расим.
– Это не так, – возразил Ильяс. – Дело в том, что у меня в отличие от тебя были бабушки и дедушки, они жили там же в Ивье, и их влияние на меня было велико, это я уже потом понял. Я не ходил с дедушкой в мечеть, но знал, что он мусульманин и ходит в мечеть молиться.
– А я знал, что я атеист.
– Чего же ты вдруг заинтересовался татарами?
– Хочу расширить познания о своих корнях.