Все попытки голландцев получить заветные папки разбивались о его матерное рычание. Анатольич просто не пускал их к себе в кабинет.
– А ну, покиньте режимную территорию! Хули вы тут делаете, натовцы?
– Но, господин Железников, мы же представители собственника. Вы обязаны подчиниться.
– Да пошли вы на хуй! Подчиниться! Вам, что ли, голландским недотёпам? Нас немцы четыре года ломали, да сами треснули, а вы, сучата, за три дня перед Гитлером лапки подняли и жопы подставили. Есть у тебя первая форма допуска, мудило?
– Простите, что? Какая форма?
– Вот когда получишь, приходи. А я пока в КГБ позвоню.
КГБ давно не было, но действовала эта аббревиатура на иностранцев безотказно – они тихо закрывали дверь и на цыпочках убегали. Секретные папки так и лежали в сейфе нетронутыми.
* * *
Третьим и последним посланником батоно Давида был его двадцатилетний племянник, недоучившийся в Плехановке. Начал юноша с похода в первый отдел.
– Если вы не отдадите документы, мы применим силу.
– Чё ты применишь, сопляк?
Николай Анатольевич вытащил из угла и поднял на одном пальце гирю – пудовку, которой разминался в обеденный перерыв.
– Щас я тебе макушку почешу этой фиговиной. Да, кстати, у тебя ж гражданство российское, а в армии ты до сих пор не служил. Непорядок. Надо бы военкому позвонить. Тебе какой призыв больше нравится – осенний или весенний?
Малолетний директор выскочил в коридор и помчался в сопровождении свиты в приёмную, а в спину его подталкивал громовой хохот Анатольича.
– Он невыносим. Он просто опасен! Подготовьте приказ об увольнении этого ужасного человека. С завтрашнего дня.
– Без него мы не сможем решать вопросы с продажей мобилизационного запаса, а это десять тысяч тонн алюминия…
– Всё, кончился алюминий. И толлинг с экспортом до кучи. Дядя Давид сворачивает деятельность в этой идиотской стране и продаёт этот сраный завод. Всё, что ему ещё нужно – технология по галлию. Действуйте.
* * *
Здоровенный седой мужик стоял на берегу Волхова и говорил в пространство.
– Ты же фашиста не пустил на этот берег. И голодной смертью не дал сдохнуть, помнишь? Раки там, рыбка. Давай, выручай, родной.
Река кивнула белопенным барашком и дружески облизала перемазанные глиной ботинки. Человек спрятал между камнями колышек с обрезком стальной проволоки. Привязал другой конец проволоки к ручке брезентового портфеля, в котором лежали две обмотанные полиэтиленом толстые папки и кирпич для веса. Размахнулся…
Вода беззвучно проглотила портфель и сделала вид, что ничего не произошло.
* * *
Волховский алюминиевый сейчас живёт неплохо, входит в состав российского холдинга под управлением Вексельберга.