Анатолий Иванович внимательно меня выслушал и дал мне очень ценный совет.
– Знаешь ли ты сильные и слабые «точки» подозреваемого?
– Обижаете, – говорю, – Анатолий Иванович! За столько-то дней я его вдоль и поперек изучил.
– Ну и какую слабинку ты в нем выведал?
– А вот, – говорю, – очень любит «наш» Шатров покушать! Он, пожалуй, и черта съест!
– А ты вот возьми и накорми его хорошенько, а уж тогда веди с ним разговор!
Признаться, я с недоверием отнесся тогда к словам Анатолия Ивановича. Ну и что с того, думаю, что я накормлю рецидивиста? Да он мне и «спасибо» за это не скажет!
Но, отобедав дома, взял с собой сала, шматок потолще, взял колбасы, кефира – словом, все, что нашел в домашнем холодильнике, прибавил хлеба и булок побольше и принес к нему в ИВС.
Вызываю Шатрова. Он приготовился к «глухой обороне», а я ему:
– Садись, Шатров, покушай! – и выкладываю принесенные из дома продукты.
Вижу, смотрит он то на меня, то на еду с явным недоверием.
– Да ты не стесняйся! – говорю. – И ничего плохого не думай, – это хорошая еда. В том, что ты убил Малькова, я нисколько не сомневаюсь. И вину твою все равно буду доказывать. Но я-то сейчас из дома, только что пообедал. Пообедай и ты!
Шатров сначала неуверенно протянул руку к продуктам. Но его волчий аппетит вскоре взял свое, и он оторвался от еды только тогда, когда от принесенного мной оставались лишь жалкие крохи.
– А оставшееся, – говорю, – возьми с собой в камеру, после доешь. Иди!
На следующее утро, в понедельник, сидим мы на планерке у Шитова. Приходит начальник ИВС и приносит пять(!) исписанных листов бумаги – явка с повинной Шатрова! Все обстоятельства совершенного им убийства матерый рецидивист подробно изложил.
Приглашаем следователя прокуратуры, и тот его допросил, оформил все, как положено. Но вот загвоздка – не признается третий собутыльник, тоже арестованный! Замучившись с ним, мы его уже отправили в Шемышейку – пусть там с ним разбираются.
Когда Шатров чистосердечно признал свою вину, мы ему и говорим: а твой приятель не подтверждает изложенных тобою обстоятельств преступления – он начисто все отрицает!
Шатров самодовольно ухмыльнулся:
– Это я его напугал! Видишь, говорю, что я сделал с Мальковым? То же самое будет и с тобой, если проронишь хоть слово. Устройте нам очную ставку – и он заговорит!
На очной ставке стоило Шатрову лишь крикнуть:
– А ну, рассказывай правду! – с прибавлением многих непечатных выражений, как третий собутыльник враз разговорился…
Правда же заключалась в том, что Мальков и его гости тем вечером сильно «перебрали»: пили водку, брагу, еще водку. И вот, захмелев до одури, Мальков обозвал опасного рецидивиста «козлом». А для людей с большим стажем «отсидки» нет оскорбления страшнее. И Шатров схватил нож…