Антонин заснул, даже не успев снять с груди автомат.
Проснулся он от резкого голоса Морганека. Ему казалось, что он спал не дольше минуты.
– Танки! Танки! – кричал Морганек. – К оружию!
И выбежал из комнаты.
Антонин выпрямился, как стальная пружина. Так же быстро вскочили Божена и Лукаш.
В комнату вбежал заспанный доктор.
– Танки! Танки! – доносился голос Морганека из соседних комнат.
Дом мгновенно ожил.
– Зажгите свечи! – требовал кто-то.
– Гранаты? Кто говорил, что есть гранаты?
Антонин узнал голос комиссара отряда Моравы. А стены уже дрожали от поступи бронированных чудовищ.
– За мной! – скомандовал Антонин.
За ним кинулись Лукаш, Божена и доктор.
Когда они выбежали на веранду, яркое солнце ударило им в глаза. Танки грохотали совсем близко, их рокот со звоном отдавался в ушах.
Когда обогнули дом и выбежали во двор, два тяжелых танка, отфыркиваясь и отплевываясь клубами черного дыма, стояли против ворот.
Можно ли было верить глазам? С танка сошли Глушанин, Гофбауэр, а за ними… Кто это был с ними? Рослые ребята с открытыми, добродушными лицами, в синих комбинезонах, на их пилотках горят… красные звезды!
– Русские! Братья! – беспамятно закричал Морганек.
– Товарищи! Родные наши!
Старый Ярослав хотел поднять руки и не смог – бессильные, они повисли. Божена схватилась за сердце.
Боевые друзья приближались к ним. И вот они сошлись, антифашисты и братья.
Да здравствует Советская Россия! Да здравствует свободная Чехия!
Утро, прозрачное, как стекло, вставало над Прагой. На небе ни тучки. В первый раз за эти пять тяжелых дней показалось солнце. Солнце победы. Оно золотило купола церквей, высокие колокольни, острые шпили. Оно сверкало в широком плесе Влтавы, в росинках, падающих с деревьев, в стеклах окон и витрин.
Вставало утро сбывшихся надежд и завоеванного счастья.