Халилов решил продолжать игру дальше.
– Клинок-то с секретом, – пояснил он. – У него двое ножен. Смотрите!
Надавив пальцем еле заметную пластиночку, Халилов обнажил настоящий клинок. Людмила Николаевна ахнула:
– Вот это да!
Взяв клинок в руки, она внимательно осмотрела его сверху донизу, полюбовалась головой дракона на рукоятке, несколько раз со свистом прорезала им воздух над головой, согнула кольцом и, вздохнув, вернула подполковнику.
Халилов закончил чистку клинка, унес его, вернулся на веранду, но Людмила Николаевна и не вспомнила больше о «чуде».
«Хитра! Ой, хитра! – посмеивался про себя Халилов. – Но как рыбке ни хитрить, а быть ей на крючке!»
По его расчетам, теперь, когда Людмилу Николаевну подразнили клинком, она приложит все усилия, чтобы обнаружить место, где спрятан клинок. Но он еще поглубже укрыл его в круглой печи в своей комнате.
Случилось это днем, в отсутствие подполковника Халилова. Анзират, тетушка Саодат и Людмила Николаевна занимались во дворе домашними делами; тетушка мыла посуду, а Анзират и Люда вытирали ее и уносили через кухню в дом. Когда они вернулись, тетушка сказала племяннице:
– Доченька! Тебя тут спрашивал какой-то толстяк.
– Меня? – удивилась Анзират. – Кто же это?
– Не знаю. Я провела его на веранду.
Анзират поправила волосы и пошла в дом. На веранде у порога в комнату она увидела толстого старика с куцей белой бородкой, с посохом в руке. Голову его украшала безупречно чистая и пышная чалма.
Что-то далекое, знакомое почудилось Анзират, когда она встретилась взглядом с маленькими мутноватыми глазами гостя. Он учтиво поклонился хозяйке и приветствовал ее:
– Салям алейкум! Мир, покой и благословение твоему дому!
– Алейкум салям, – ответила Анзират. – Что вам надо, уважаемый?
Старик нахмурился и с неудовольствием в голосе проговорил:
– Не особенно приветливо ты, женщина, встречаешь старого человека, да еще знакомого.
«Где же я видела его? – старалась припомнить Анзират. – Глаза, голос кого-то напоминают».
– Чем же неприветливо? – удивилась она. – Вы ко мне?
Брови старика сдвинулись над переносицей, в глазах блеснул огонек. Какой позор! Он, старый Икрам-ходжа, стоит перед этой грешницей, а она даже не предложит войти в дом и сесть!
– Мои седины заслуживают большего гостеприимства, – медленно произнес он, сдерживая раздражение. – Владыка жизни запрещает нам попирать обычаи наших предков. Я не привык, чтобы меня так встречали.
«Он прав. Я, кажется, отучилась от вежливости», – спохватилась Анзират и сказала:
– Заходите в дом, уважаемый ата. Прошу…
Она пропустила старика в столовую и прошла вслед за ним. Гость, видимо утомленный ходьбой, тяжело дышал и отдувался. Он оглядел просторную комнату, потыкал своим посохом в ворсистый ковер на полу и заметил: