Вот и сейчас он начал скрипучим голосом:
– Когда человек ослеплен ненавистью, он не видит пути и сам лезет в зубы дракона. Ненависть не должна руководить рассудком. Я понимаю, сын мой, почему ты ненавидишь Халилова, его жену, сына. Отлично понимаю, но не одобряю твоих действий…
«Избавь меня, аллах, от глупых друзей, а с врагами я и сам справлюсь», – вспомнил Наруз Ахмед старую поговорку. Глаза его сузились, он вскочил, взялся рукой за толстый сук яблони и так стал трясти его, что яблоки градом посыпались на землю.
– Змею надо брать за горло, – сказал он и снова потряс невинную яблоню. – Они все трое захлебнутся в собственной крови. Но прежде я достану клинок…
Икрам-ходжа с испугом смотрел на посланца Керлинга. Сетка лиловых жилок на его лице проступила более отчетливо.
«Опасный человек, – подумал старик. – Очень неосторожен в своей ненависти. Такому нельзя доверять серьезных дел. Надо предупредить об этом Керлинга. Этот бешеный шакал и нас может погубить». Но Нарузу Ахмеду он сказал:
– Сегодня четверг. Подождем… Время покажет.
В субботу утром, как только подполковник Халилов пришел на работу, его вызвал к себе военком и сказал:
– Вчера вечером звонил Куприянов. Приказал командировать вас в Ташкент. Ночью пришла об этом телеграмма. Вот, читайте…
Подполковник взял из рук начальника телеграфный бланк и прочитал:
Подполковника Халилова немедленно командируйте Ташкент для переговоров тчк явиться отдел кадров понедельник Куприянов.
– В чем дело? – спросил военком.
– Ничего не понимаю, – развел руками Халилов.
– Не скромничайте! Наверное, рапортишко подавали? Не понравилось в Токанде?
– Что вы, товарищ полковник! И мысли такой в голове не держал.
– Серьезно?
– Даю слово.
– Хм… Непонятно.
– Заверяю вас, что и не думал ни о каком переводе.
– Верю. Что ж, поезжайте. Я отдал распоряжение заготовить документы. Выезжайте завтра утром. Иначе не поспеете к понедельнику. А если начнут сватать куда-нибудь, звоните мне, будем отбиваться вместе.
– Спасибо. Я так и поступлю. Разрешите мне уйти сегодня на два часа раньше?
– Пожалуйста…
И без того неважное настроение Халилова вконец испортилось. Он и в самом деле никуда не подавал рапортов и не думал ни о каком переводе. Работа и жизнь в Токанде вполне устраивали его. Халилов вообще не любил прыгать с одного места на другое: он очень неохотно переезжал из Бухары в Токанд, хотя перевод был с повышением по службе.
А теперь ему совсем не хотелось покидать этот небольшой уютный городок. И о чем могут быть переговоры у полковника Куприянова?
Вероятно, о переводе. Может быть. Но куда? На самостоятельную работу?