Но сон Корнея оказался вовсе не таким крепким, как думал Ласкин. Гость еще не успел сбежать с нижних ступеней лестницы, а уже стало слышно, как Корней могучими ударами вышибает дверь сеновала. Это скоро удалось ему. Он с грохотом сбежал по лестнице и ворвался в избу. Распахнулись окна, и стал слышен многоголосый рев ребятишек. В пляшущем пламени, вырвавшемся из слухового окна, Ласкин увидел, как Корней одного за другим передавал Гликерии ребят. Когда послышался треск рушащихся бревен чердака, последние ребятишки уже бежали от дома, волоча за собой лоскутное одеяло. Наконец выскочил и сам Корней, держа в каждой руке по винтовке. Одну у него тут же взял Левка.
Корней деловито, точно все происходящее было вполне закономерно, бросил жене:
– Выведи корову. Коню недоуздок обрежь – сам выйдет. Не мешкай.
– А ты-то куда же? – в испуге воскликнула Гликерия.
Вместо ответа он на ходу бросил:
– Левка, патроны!
– В магазине.
– Пошли!
Они лежали по обе стороны овражка: Корней с сыном – на одной, Ласкин – на другой. Серая муть рассвета перешла уже в золотистое утро. Ласкин не мог сделать движения, чтобы уйти от преследователей, если не хотел тотчас же получить пулю. Корней не двигался. Проскочить овражек можно было только под дулом диверсантского «браунинга».
Корней не спускал глаз с мушки и пальца с курка. Учиться терпению ему не приходилось. Он знал, как часами выслеживать зверя.
Другое дело – Левка. Он изобретал способ за способом скорее одолеть врага. Невтерпеж было лежать здесь невесть сколько. Левка давно уже предлагал отцу сбегать к заставе – узнать, куда девался Ванятка. Но Корней боялся, что малейшее движение сына может стоить мальчику жизни, и приказал ему лежать смирно.
А Левкино воображение не переставало работать. Он придумывал планы:
– Папаня, а папаня, видите там вправо сосну?
– Мне мушку терять нельзя.
– Здо-о-ровая соснища!
– А что тебе?
– Растет она на этой стороне, а суки свисают на ту. Понятно?
– Ничего не понятно. Лежи смирно.
– Экой вы бестолковый, папаня. Я влезу на дерево и спрыгну на ту сторону.
– Он те спрыгнет!
Несколько минут протекли в молчании, и Левка снова зашептал:
– Я полезу, папаня, а?
– Лежи, сказано.
– Чего же, я так и буду лежать, как пень? Беляка в два счета взять можно. Только на тот берег спрыгнуть.
– Он тебя с этого дерева, как тетерева, снимет.
– Он и не заметит.
– Слепой он, что ли?
– Он за вами следить должен. Сбоку я могу делать что угодно.
– Ну-ну… не дури, – уже с меньшей твердостью, чем прежде, сказал Корней.
Через несколько минут, чтобы занять сына, он придумал: