Го Лин испуганно всплеснула пухлыми руками.
– Уведи отсюда тетю Дэ, – шепнула ей Тан Кэ.
Го Лин взяла старую женщину за локоть и потянула прочь. Но кухарка гневно высвободилась:
– Оставь, я скажу ей все, что думаю о ней!
– Тетя У Дэ, прошу вас, довольно! – строго сказала Тан Кэ и властно вывела кухарку.
Губы Сяо Фын-ин нервно дергались. Она вынула сигарету. Несколько раз щелкнула новенькой зажигалкой. Пламя в ее вздрагивающих пальцах колыхалось и не попадало на кончик сигареты. Не обращая внимания на пристально следящую за нею Го Лин, она отодвинула стеклянную дверь холла и, войдя туда, с размаху бросилась в кресло. Го Лин стояла на пороге, в ее глазах были страх и страдание. Она хотела что-то сказать и не решалась. Вошедшая Ма нарушила молчание. Она спросила Сяо Фын-ин:
– Что вам угодно?
– У меня есть дело к вам.
– Ко мне? – удивилась Ма.
Сяо Фын-ин движением головы велела Го Лин уйти и сказала Ма:
– Я буду здесь жить.
Ма воскликнула:
– Я не хотела бы этому верить!
– Теперь я главный секретарь его превосходительства Янь Ши-фана, – заявила Сяо и постаралась изобразить на лице важность.
От изумления Ма могла только издать односложное:
– О-о!
Между тем Сяо продолжала так же важно:
– Кажется, госпожа Мария хотела, чтобы его превосходительство советник Баркли тоже оказал честь этому дому своим пребыванием под его кровлей? Сегодня он будет здесь.
– Баркли будет здесь? – тихо проговорила Ма и на минуту задумалась. – Хорошо… Я все приготовлю…
– Прошу вас не думать, будто уговорить его было так легко, – улыбнувшись, сказала Сяо Фын-ин. – Мы обязаны этим его превосходительству генералу Янь Ши-фану, другу моему и господина Баркли… Вы меня понимаете?.. Значит, ждите нас вечером…
С этими словами Сяо Фын-ин вышла, уселась в свой желтый шарабанчик и, подобрав вожжи, погнала лошадку.
Когда У Вэй, затворив ворота, повернул к дому, Ma быстро прошла в гараж.
– Приготовься, – сказала она, – сегодня здесь будут Баркли и Янь Ши-фан.
– Вот что!.. Ну что же, я готов. А ты? – Он испытующе посмотрел ей в глаза.
Она опустила взгляд.
– Еще немного, и… я не выдержу, – едва слышно ответила она.
– Стыдно так говорить, – спокойно, но очень внушительно сказал У Вэй.
– Раньше мое положение было, пожалуй, опаснее, но на душе у меня было легко. А с тех пор как ты распустил слух, будто я связана с чанкайшистской полицией, мне стыдно смотреть людям в глаза. Гоминдановцы у всех на глазах так подчеркивают свое доверие ко мне, словно я действительно стала изменницей. Даже наши девушки и твоя мать подозревают меня.
– Ты же знаешь, что это было необходимо. Иначе чанкайшисты ни за что не доверили бы тебе миссию. Но я-то ведь знаю, что ты остаешься верной нашему делу.