Кстати, насчёт англичан: ни одной попытки ликвидации меня. То, что их люди, бывает, крутятся около меня, это я замечал. Двум самым наглым из промышленных шпионов руки битой сломал, поймав на территории домового участка. И как отрезало, издалека за мной следили, больше не приближаясь, намёки они хорошо понимали, тем более если их правильно подать. Когда я на яхте ходил обратно в Буэнос-Айрес, это было восемь месяцев назад, ещё в тысяча девятьсот пятом году, летом, меня сопровождал бронепалубный английский крейсер. На горизонте постоянно его дым было видно. Три недели я там провёл, изучая свой дом и три поместья, братья что-то уж больно развернулись. Со всеми работниками поместий познакомился, ну и прислугой в доме. Одно из поместий – натуральный конезавод. Я там неделю пробыл, знакомясь с профи, что выводили коней, и наблюдая за самим процессом. Брал уроки верховой езды, понравилось, и мне морем доставили в мой парижский дом скакуна, так что я старался почаще выезжать на нём: и сам учился, и конь не застаивался. Я учился на нём брать разные преграды и даже вести бой, так как тренировки с двумя саблями не забросил. Но сейчас коня у меня не было, недавно я подарил его соседу на день рождения, больно уж у него к коню любовь возникла, с первого взгляда, причём, похоже, взаимная.
За год наша первая фабрика выросла почти в два раза благодаря дополнительным цехам, полтысячи человек теперь на ней трудятся. Теперь у нас пять фабрик по всему миру, проблемы с медикаментами, конечно, не закрыли, но и дефицит с ними убрали, тем более я ввёл ещё два новых лекарства, они после проверки уже активно поставлялись заказчикам. Фабрики нашей компании были развёрнуты ещё в пяти государствах, это Россия, Франция, Англия, САСШ и Австралия. И, как владелец компании, я стал самым завидным женихом в Париже.
Когда в газете было повторно указано, что мне всего шестнадцать лет, сейчас восемнадцать, и у меня нет опекуна, многие правительства как-то сразу этим озаботились. Однако я черкнул в парижской газете заметку, что если мне назначат опекуна, то не только с ним произойдёт несчастный случай, но и с тем, кто его назначит. Парижане это посчитали искромётной шуткой, но разговоры про опекуна с тех пор прекратились. Да и я тоже не сидел на месте. Ведь я владел не только аргентинской компанией, уже ставшим известным «Мед-Комом», но и ещё тремя (третья – транспортная), правда, уже единолично, они были зарегистрированы во Франции. Одна компания занимается чисто авиацией, завод уже работал, производя мои самолёты, заказчиков столько, что на десять лет работы хватит, тем более наука не стоит на месте. Вторая компания занималась автомобилями, у меня в гараже дома стояло два прототипа ручной сборки, мне они как-то привычнее лошадей, ими я активно пользовался, пугая прохожих звуками клаксона. Автомобили уже тоже на конвейере. Правда, шестьдесят единиц в месяц, конечно, мало, однако я сделал ставку на надёжность. Тут скооперировался с одним французским промышленником, который начал строить заправки по Парижу и окрестностям. Уже полтысячи машин разъезжало по столице, около сотни были отправлены за границу, и спрос на автомобили рос день ото дня. Ещё бы, такая новинка, да ещё от знаменитого Ларина.