Мичман пытался меня остановить, но я уже затерялся среди местных жителей. Общались мы в тупичке в центре туземного города. Хм, о поезде можно забыть, придётся плагиатить себя же. Снова лодка и снова открытое море. Опять планы меняются. Вот сейчас придётся прятаться, Макаров все силы бросит на мои поиски, так как знает, как я хочу навестить англичан и хорошенько проучить их. Хотя, может, наоборот, сделает всё, чтобы я спокойно ушёл, он их тоже очень не любил, а с последними событиями наверняка мне еще и судно полное динамита предоставит, чтобы точно хватило. Такое судно было среди последних наших призов.
Ушёл я из города без проблем. Что-то делать в порту – значит, подставиться, логичнее всего меня там искать. Нет, пока я воспользуюсь поездом, как мне сообщили, не перерезали железную дорогу. Японцы способны наступать только из-за острой нехватки патронов к нашим пулемётам, так что ситуация тут, можно сказать, сложилась патовой. На душе у меня было легко, фактически император тем письмом, которое хранилось у меня в котомке среди бумаг, снял с меня все моральные обязательства перед Россией, которые хоть как-то сохранились. Общее ощущение свободы и радости – вот что меня переполняло. Ну а на ту чушь, что передал Сергей, адъютант Макарова, я и внимания не обратил. Лишь отметил, что теперь Макаров мне не помощник, он лицо подневольное. Да, он говорил, что собирается подать рапорт на имя главы Морского министерства об отставке, не понравилось ему, что происходило. Но рапорт до окончания войны подать Макаров не мог, у него были свои моральные принципы, и просить эскадру он пока не мог. Судя по поведению, другие офицеры собирались поступить так же, считая поступок императора бесчестным. Но тихо, чтобы жандармы не слышали, которых с лёгкой руки Макарова тут стало много. В основном буйствовала молодёжь, те, что постарше, спокойнее себя вели.
Ладно, это его дела, у меня были свои.
Выйдя из города – а наблюдателей из частей крепостной обороны хватало, но на меня никто не обратил внимания, подумаешь, ещё один китаец (я по пути сменил одежду на китайскую, взяв её из заранее подготовленного схрона), да ещё инвалид, хромает, не интересен я никому был, – я пошёл вдоль железной дороги. Мне лишь пару раз повстречались казачьи разъезды, причём второй разъезд был из казаков подъесаула Елисеева, видимо, на тех лошадях, что мы отбили у японцев. Меня они не опознали и даже не остановили. Быстро их к делу приставили, едва сутки прошли.
Я шагал сквозь высокую траву, прикидывая, что делать дальше, и мысленно перечисляя, что имел при себе. Котомка с документами и деньгами. Хватит на три паровые яхты вроде «Щуки». Ещё на ноге был закреплён нож. Перочинный – в кармане, ну и два пистолета, оба на сбруе под одеждой. Небольшой запас патронов, штук по пятьдесят на каждый ствол, вот и всё.