Миссис Марпл, я не шучу, именно такова была фамилия у семьи, занялась камбузом. Мне пришлось открыть две из четырёх гостевых кают, чтобы всех разместить, так что, пока девочки там осваивались, мы с парнями управляли судном. Поисками я решил заняться не в одиночку, зря, что ли, у меня радиотелеграф на борту? Запустил бензиновый движок и, проверив эфир, стал вызывать всех, кто меня слышит. Отозвалось два радиофицированных судна, переживших это ненастье, одно шло в сторону ближайшего порта Мексики, а угля остался мизер, возможно, даже не хватит, и было у нас за кормой. А второе сильно пострадало, но при этом капитан согласился помочь, осмотрев те координаты, что я ему сообщил, небольшой ближайший к нему участок. Мы также доставали и до Мексики, ответил порт Ла-Паса, там совсем недавно развернули достаточно мощную радиостанцию, так что нас они принимали. И, выяснив причину вызова, направили на помощь три рыболовных судна. Дальше они уже общались с радистом того грузового судна, что потеряло весь запас угля, борясь с ненастьем, и обещали направить единственный паровой буксир, как только тот освободится. На случай, если судно всё же не дойдёт до берегов Мексики.
Я уже собрался снимать самодельные наушники и идти глушить двигатель, как буквально краем уха уловил очень слабый сигнал. Вмешавшись в переговоры диспетчера и радиста судна, попросил их прекратить общение, мол, слышу ещё один сигнал, причём похожий на SOS. Радист судна без угля ничего не слышал, да и был он дальше, приближался к Мексике, а вот радист второго судна подтвердил, что тоже слышал сигнал. Я с облегчением вздохнул, уже посчитав, что уловил эхо отражённого сигнала. Радист второго судна, которое было ближе к терпящему бедствие кораблю, и стал вести с ним переговоры. Выяснилось, что это американское грузопассажирское судно серьёзно пострадало и почти лежало на боку, полностью потеряв ход, – как они радиостанцию-то смогли задействовать? – и просило помощи. Координаты штурману удалось определить, так что радист второго грузового судна через меня передал их в Ла-Пас. Там стали формировать группу спасения, как я понял, из буксира и двух рыболовных сейнеров, единственных на паровом ходу. Выйти они должны в ближайший час.
Понимая, что у меня больше шансов дойти до терпящего судна раньше других, я направил к нему легко бегущую по высоким волнам яхту. Повреждённый грузовик тоже направился туда, но ход выше трёх узлов сейчас дать не мог. Это ещё не всё. Радиостанция терпящего бедствие судна то и дело пропадала, пока совсем не умолкла, но передать они успели, что видели небольшую парусную яхту сутки назад, как раз перед окончанием шторма, однако сделать ничего не могли, сами уже имели повреждения, да и яхта под одним парусом прошла далеко. Однако рассмотрели, что на борту был выживший. Больше радист не откликался, так что, обогнав инвалида, видел его дым на горизонте, первым под самый вечер добрался до потерпевших крушение. Судно, покачиваясь на крупной волне, не почти, а полностью лежало боком на воде. Более того, весь борт был усыпан людьми. Шлюпок в воде не было, только одна перевернутая, что качалась сильно в стороне, на ней сидело лишь двое промокших матросов. Именно к ним мы подошли первыми. Парни совсем ослабли, даже не могли самостоятельно подняться на борт, их талями поднимали. Двое суток они держались за эту лодку, и, к несчастью, одного матроса перед окончанием шторма смыло.