Объективным материалом, навсегда охраняющим Государя от взводимых на него клевет, служат его резолюции на всеподданнейших докладах, всегда умные, всегда справедливые и благожелательные. Про доброту Государя, про его обходительность с близкими и низшими служащими имеется слишком много единодушных свидетельств. Мы же, современники, слышали об этом на протяжении всей нашей жизни, и наш долг помимо официальных документов об этом засвидетельствовать. Когда глупая русская интеллигенция болтала о «Николашке», а революция ширила легенды распутиниады и клеветала на «Николая Кровавого», мы отлично знали цену этим клеветам. Но в левой литературе эти злословия зафиксированы, тогда как бесчисленное множество показаний лиц, непосредственно имевших дело с Императором, остаются в форме устных пересказов, которые скоро забудутся и не перейдут в историю. Клеветы революции и либеральной интеллигенции, конечно, заволакивают светлый образ Государя. Я полагаю, что долг обществ, посвященных памяти Императора в зарубежье, сводился бы к рассеянию этих клевет, а не к охранению памяти Его предателей. Выливание грязи на Династию есть ведь один из главных симптомов революционного психоза.
Нельзя же одновременно чтить и память величайшего Монарха и Его недостойных предателей. Критиками и поносителями памяти Императора Николая II часто выступают и обиженные в своем честолюбии бывшие сановники и родственники лиц, предавших Царя в трагические дни февраля. И однако сквозь весь этот налет просвечивает настоящий образ Государя.
Вероятно, мало кто помнит рескрипт Государя, данный министру народного просвещения Боголепову в 1898 году. Он был упорно замолчан прессою согласно еврейско-революционной тактике замалчивания. В нем была дана целая программа чисто демократического, в хорошем смысле этого слова, развития русской школы с преемственностью всех ее степеней и отбором лучших. Русское либеральное общество забыло заслуги Государя по уравнению сословий и прав незаконнорожденных. По его же указанию были подготовлены аграрная реформа и аграрный закон для распределения земли не путем грабежа, а на разумных основаниях. Впоследствии эта реформа будет несправедливо присвоена Столыпиным и получит его имя.
Надо признать, что подбор министров и сановников Империи в первое десятилетие царствования был вполне хорош, и если некоторые из них пошатнулись в роковые дни 1905 года, это надо приписать уже повальной заразе того времени. Когда наступило грозное время, то многие из ветеранов старого режима усеяли поле брани своими костями.