– Вы грезите, Чарли. Это небольшое помещение. И у нас сроду на рождественскую вечеринку не было стопроцентной явки. Сроду. Даже когда в кампусе дела обстояли хорошо. Даже когда демографические данные у нас были однородны. Даже когда мы наняли выступать под новогодней елкой всемирно известного гипнотизера.
– Может, оно и так. Но в этом году мы ее добьемся! Даже если это последнее, что я сделаю как живой, дышащий, уважающий себя администратор в области образования – я сведу воедино обе стороны вашего расколотого преподавательского состава и сотрудников в кафетерии, где они все посетят эту богом забытую рождественскую вечеринку…
– Сведете?
– Да, сведу.
* * *
И вот так следующие несколько часов я делился планами завлечь всех наших преподавателей и сотрудников на рождественскую вечеринку. Сбивчиво и задышливо я подробно обрисовывал, как воспользуюсь призраком провальной аккредитации, чтобы убедить сознательных; обещанием штатной должности, чтобы привлечь карьеристов; и изобретательной наградной церемонией, чтобы заманить резюмецентричных. Я объяснял, как буду подчеркивать ценность самого Рождества, чтобы понравиться набожным, а перспективы единства и сплоченности – чтобы увлечь духовных. Чтобы приманить местных, я стану держаться культуры и традиции, а вот неофитам – предлагать череду нововведений столь широкоохватных, сколь и произвольных. Одну за другой излагал я доктору Фелчу свои идеи, как привлечь коллег к вечеринке. Атеистов. Антиобщественных. Агностиков. Я бы как-то заманил в кафетерий и иудеев, и гоев. Вегетарианцев и антивегетарианцев. Друга и недруга. Конкретиста и универсала. Суннита и шиита. Поэта. Эмпирика. Агорафоба. Мечтателя. Историометра. Сэма Миддлтона. Все они придут на нашу рождественскую вечеринку в марте, где их ожидает поистине вдохновляющее, подлинно сенсационное, в высшей степени дрожепробивающее и землетрясное рождественски-святочное переживание, каковое раз и навсегда продемонстрирует поразительную…
– Вы закончили?
– А?
– Вы закончили, Чарли?
В грезе своей я утратил счет времени. Свой мысленный поток я направил не туда. Тыльной стороной руки я смахнул слюни, скопившиеся в уголках моего рта.
– Да, – ответил я. – Закончил.
Доктор Фелч протянул мне носовой платок.
– Я ценю ваш энтузиазм, Чарли. И восхищен вашей дерзновенностью. Но позвольте мне задать вам вопрос, который вскроет самую суть этого дела…
– Так точно, сэр!
– …Вам, конечно, по силам собрать всех этих людей. Похоже, для этого у вас есть план. А планы, само собой, в нашей профессии существенны. Но что делать с Расти? И что – с Гуэн? Если вы не заставите