— Чем чистокровней эльф, тем позже заканчивается детство, — рассказывала Анариэль, — у кого в шестьдесят, у кого в сорок. А у кого и в тридцать.
— Подожди, — я сел, по-турецки скрестив ноги, — ничё не понимаю. Сорокалетний ребёнок? Даун, что ли?
— Я не знаю, кто такой Даун, — жалобно улыбнулась девушка, — но сорок лет это ещё хорошо. Есть случаи, двадцатилетних отправляли к Древу.
— Подожди-подожди, — остановил я рассказ принцессы, — ты хочешь сказать, что пацан или там девчушка, сорок лет бегает без портков, играет в салочки и, извиняюсь, мочится в пыль? А потом отвели его к дереву, ночь там побыл и — оба-на! Получился взрослый мужик? Что за чудеса?
— Нет, — заулыбалась Анариэль, — не совсем так. Эльф, конечно, растёт медленнее, чем человек, но не настолько. К двадцати годам тело уже вполне сформировано, а вот разум… Разум остаётся детский, пока не пройдёт Ночь Становления.
— Упс! — прошептал я, вспомнив девицу около портала. Так значит, она была никакая не больная. Это нормальное состояние эльфийских детей. Во дают! — И что там происходит? В дереве этом? — поинтересовался я. — Ты же помнишь?
— Нет, — грустно ответила эльфийская принцесса, — я уснула, а утром всё увидела по-другому. Как будто я всё время до этой ночи спала. Детство осталось воспоминаниями сна. Я не знаю, как тебе объяснить.
— И сколько тебе было, когда тебя в дерево запихнули?
— Семьдесят пять, — прошептала девушка, опустив глаза. «Поздравляю! Теперь тебя на старушек потянуло», — сострил Первый. Я не обратил на его реплику внимания. Хотя, честно говоря, меня несколько покоробило такое признания Анариэль. Лучше бы не говорила.
— Полуэльфам Ночь Становления не нужна, — негромко продолжала эльфийка, — они живут, как люди. Развиваются, как люди. Если полуэльф рискнёт провести ночь в Древе Жизни, то может умереть. Некоторые выживают, и тогда их уже не считают полуэльфами. И жизнь их будет в разы длиннее. Но мало кто идёт на такое.
— Почему? — не сдержал я вопроса.
— Потому что это значит увидеть смерть своих детей, — от принцессы полыхнула такой горечью, что даже у меня перехватило дыхание, — понимаешь?
— Да, — коротко отозвался я, вставая на колени и положив руки девушке на колени, — на всё воля всевышнего или как её там? Матери Природы.
— Да, — принцесса прижала к своей груди мою голову, — это страшно.
Правда?
— Не настолько, чтобы думать об этом всё время, — высвободился я, — а можно мне поспать в этом дереве?
— Тебе? — гримаса удивления перекосила лицо Анариэль, — я придумала тысячу вариантов, как уберечь тебя этой участи, а ты сам туда просишься? Ты ненормальный?