Мрак сгустился вокруг фигуры Аарона, пытавшегося вырваться из него. Но всё произошло слишком быстро. Лишь отголоски проклятий и ругани, доносившиеся до сада, говорили о том, что граф Лайнвуд был всё еще в замке, но... слишком далеко, чтобы помочь брату.
- Думаю, так будет лучше... Нам давно стоило поговорить без лишних ушей и... глаз.
Но герцог не слушал его. Он даже не обратил внимание на исчезновение Шейна, полностью сосредоточившись на своих внутренних ощущениях. Что-то происходило... Что-то очень нехорошее...
- Её нет в Сумраке! Она...
- О-о-о, да-а-а, наша своевольная девочка сбежала! Они такие впечатлительные, эти юные особы! И так ранимы! Бояться каждого шороха! Особенно, если однажды данный дар, вернуть назад! - сложив ладони домиком, хозяин Подземного мира хитро улыбался, ожидая реакции Рихарда.
- Ты не посмел!
- Посмел, еще как посмел! Кьяра сыграла свою роль! Пора бы и честь знать! Хотя-я-я, думаю, из-за ребёнка ты не сможешь её отпустить, поэтому... - Сардос всегда был мастером эффектных пауз.
- Что?! Что ты с ней сделал?! - с лица герцога, как по мановению волшебной палочки, слетела маска притворного спокойствия.
- Я?! Мои руки чисты, как ты мог такое подумать, она мне нравилась... А вот нашей общей знакомой, садовнице, что так любила выращивать яблочки, по всей видимости не очень!
- Что за бред, она мертва! Угрозы нет! - плечи Дахрейна опустились, будто с них гора свалилась.
- Ой, ли?! - и снова эта коварная ухмылка.
- Яблоко Циррелы! - неверие сквозило в каждом слове, но догадка оказалась верна. Я так хотела сказать Рихарду, что я жива, что со мной всё в порядке, но... я не могла. Я была лишь бессловесным зрителем, без права что-либо изментить.
- Прелестно, не находишь?! Один кусочек этого смертоносного плода и... Кьяре понравится у меня! Она любит бродить по закоулкам, искать тайные уголки! Чертоги скорби как нельзя лучше подходят для неё!
- Она же ждёт ребёнка, урод, ты, обожествлённый!
- Ребёнка?! Да кому оно нужно, это отродье?!
- Мне! Он нужен мне! - звериный рык вырвался из груди Рихарда, уже начавшего стремительно меняться.
Кто из них двоих - Даргерон или герцог Дахрейн - произнесли последнюю связную фразу, прежде чем вступили в битву, я так и не поняла.
Сардос торопливо взывал к мраку - сизо-чёрный туман, щупальцами тянувшийся из кромешной ночи и подчиняющийся своему повелителю, пытался поглотить герцога. Но золотое сияние, которое излучало тело Рихарда, мешало мраку взять верх.
Одежда на теле моего мужчины распадалась на части, обугленными рванными краями свисая до самой земли. Отвратительный хруст суставов и треск разрываемой плоти заставляли меня морщиться и отворачиваться хоть и от мерзкого, но такого яркого действа.