Он никогда не думал о том, кем бы стал, если бы не противостояние. Война была для Шторха привычным событием, он вырос вместе с ней, привык к ограничениям, сводкам жертв. Логика межпланетной вражды проста: одна из цивилизаций должна взять верх. Исход в другие миры или системы представлялся Советам обеих планет куда менее выгодным, более дорогостоящим выходом. Воевать получалось проще и надёжнее.
Родеон готовил решающий удар, для которого успех проекта «Сайрус», успех любой из лабораторий, скрытых в массиве планетного скопления Треугольника от катарсианских рейдеров, был ключевым. Каждая из них, оснащённая оборудованием для синтеза и скриннинга биоактивных веществ, обслуживалась персоналом в четыре человека. Восемьсот секторных кибер-синтезаторов и три сотни автоматических биотестеров каждой лаборатории работали днём и ночью, упорно, шаг за шагом приближаясь к получению абсолютного оружия.
Синтезаторная располагалась в узком, длинном отсеке, соединяющем центральную часть станции с биолабораторией, скриннинг-блоком. Небольшая платформа, которую Аира называла непонятным словом «дрезина», прикатилась из глубины длинного тёмного коридора по вызову Шторха. Он уселся в кокон сиденья и отпустил тормоз.
Несколькими минутами спустя Макс сокрушённо качал головой, разглядывая хаос из оплавленных пластиковых шлангов, разъеденного металла и конвульсивно дёргающейся кибер-руки, сервоприводы которой были выведены из строя утечкой химиката. Вдобавок к повреждениям, консоль и несколько пакетов с микрокамерами закопчены; значит, был пожар? Он потрогал пол – пальцы ощутили влагу. Да, получается, что система тушения сработала. Но отчего тогда компьютер не подал сигнал тревоги?
Ночь зажгла сонмы светляков на поляне; их феерический свет окрашивал края прорехи в цвета свежего мяса. Шторх передёрнул плечами и нажал кнопку на панели дрезины. Между катками платформы выехал инструментальный ящик – мотки шлангов разного диаметра, клапаны, прокладки, зажимы, ключи и прочая дребедень. Он уныло ковырнул пластиковый корж, налипший на нижнем краю консоли. Придётся торчать тут до глубокой ночи. Химик вздохнул, достал ножницы из инструменталки и стал методично обрезать расплавленные шланги, прихватывая зажимами края линий подачи и аккуратно помечая их маркером.
Неясная тревога, которую он испытал, глядя в звёздное небо на поляне, вернулась. Он сделал шаг в сторону и посмотрел в потолочный иллюминатор.
Маркер выпал из руки, покатившись по решетке пола.
Низко-низко – и абсолютно беззвучно – над лабораторией висел катарсианский поисковик.