– Возьми себя в руки. Ты должен быть твердым. Ты сейчас опекун больной матери. – Старший брат гладит его по коротким волосам. – Внесем ее в дом. Если только удастся это сделать.
Хадиджа даже подскакивает, когда Муаид пробует к ней притронуться. Медик набирает успокоительное средство в шприц и молниеносно делает укол в плечо. Через минуту Хадиджа становится вялой, у нее опускаются веки и она засыпает.
– Извини, но это необходимость, – объясняет Муаид, раскладывая на земле смирительную рубашку. – Если мы оставим ее одну, то должны обезопасить, чтобы позже найти на том же самом месте.
Рашид сжимает губы и ничего не говорит.
Приближается рассвет. Нежная белая мгла уносится ввысь, а розовая заря окутывает место над садом в теплый таинственный саван. Согретая первыми лучами солнца, земля начинает дышать и пахнуть весной. Желтый молочай, который покрывает все пространство, и другие травы источают пряный, почти одуряющий аромат. Из конюшни доносится ржание коня и блеяние нескольких баранов. Через щель пытается выбраться наружу маленький разноцветный петушок, который своим «Ку-ка-ре-ку!» провозглашает наступление нового утра. Свежий воздух овевает лица мужчин, которые стараются связать спящую Хадиджу. Они с трудом распрямляют ее скрюченные руки, притиснутые к груди. В эту минуту из ладони женщины выпадает маленький перстенек ее дочери. Рашид просто подскакивает, не выдерживает и все громче начинает плакать, как обиженный судьбой ребенок. Он сгибается пополам, крепко держась за живот. Слезы брызжут у него из глаз, сопли льются из носа, а из открытого рта стекает слюна. Его отчаяние безгранично. Через минуту он садится на влажную глинистую землю и обхватывает голову руками, закрывая лицо. Он не хочет на все это смотреть. Муаид чувствует, как тихие слезы грусти заливают и его лицо. Невыразимая боль сдавливает ему горло. Он молчит, закусив губы до крови. Знает, что он, как старший и наиболее сильный, должен помочь молодому родственнику справиться с трагедией, которая выпала на его долю. Он вытирает лицо, тихо сморкается в полу рубашки и скрипит зубами. Неподвижная Хадиджа спокойно лежит на спине.
– Прежде всего принеси из кухни черный мешок. Мы не можем оставить их здесь без присмотра, – руководит он. – Позже занесем всех в дом и закроем дверь на ключ. Нужно поехать в ближайшую мечеть за ширшаф абьяд[76] и договориться с шейхом, что и как. Еще этим утром они должны быть похоронены. Никто из нас не будет проводить никакого расследования. Чтобы замять дело, князьки от правительства готовы будут обвинить твою семью неизвестно в чем. Нацепят ярлык, конфискуют дом или сделают что-нибудь еще похуже. Знаешь ведь, как у нас любят коллективную ответственность и умеют зачищать следы своих преступлений. Сейчас мы должны обеспечить безопасность твою и твоей матери. Ну, иди уже.