В молчании супруги выходят из порта и направляются к стоянке такси.
– Отпуск удался? – спрашивает таксист. – На судне плыть прекрасно… – размечтался он. – А вам куда?
– В Ливию, – тихо говорит Мохамед, и лицо его бледнеет.
– Господа, но я могу только до границы, – поясняет им водитель. – Потом вы должны будете себе что-то другое нанять.
– Хорошо, прошу, довезите нас до Рас-Джадир.
Марыся и Рашид не слишком тяжело работают и свою ежедневную службу в больнице начинают не в шесть или семь утра, как Муаид, а в девять. Они ведь только волонтеры. Им немного стыдно за свою слабость, но они оправдываются перед собой тем, что и так работают по десять или двенадцать часов и от усталости падают с ног.
После того как они входят в клинику, то, как правило, разделяются. Рашид сразу идет в приемное отделение, а Марыся хорошо освоила службу в отделении травматологии. Ей очень нравится это новое занятие. Она все больше склоняется к тому, что именно этим и хотела бы заниматься в дальнейшем: помогать людям, лечить их, давать им шанс выздороветь и счастливо жить.
– Salam alejkum, – здоровается Марыся с Муаидом и беседующим с ним Хасаном.
– Alejkum as-Salam, – отвечают они, и мгновенно их хмурые лица проясняются.
– Тебе нравится работать в больнице? – вежливо спрашивает совершенно изменившийся Хасан, крепко сжимая ее ладонь. Мужчина переменился до неузнаваемости, держится просто, приветливо. Он, кажется, немного поправился, костюм на нем сидит, как военная форма. «Он ведь бывший военный, – вспоминает девушка. – Уход жены пошел ему на пользу», – приходит она мысленно к выводу.
– Думаю, что нашла свое призвание, – отвечает Марыся на заданный вопрос. – А что у тебя? Прекрасно выглядишь, – слова сами собой вырвались у нее из уст. – Не скрывай от меня тайн. – Марыся слегка постукивает двоюродного брата кулаком в грудь. – У женщин есть шестое чувство, и они без излишних слов обо всем догадываются. Вам, мужчинам, кажется, что мы слабые, нас необходимо от всего охранять и ни во что не посвящать. Но это какие-то глупые стереотипы, – нервничает она.
– Я ведь ничего ей не говорил, – родственник оправдывается с легкой улыбкой.
– Так когда, дядя, присоединишься к повстанцам в Бенгази? – спрашивает девушка, хитро улыбаясь, и, не дожидаясь ответа от ошеломленного Хасана, танцующей походкой идет в свое отделение.
– Ты маленькая шельма! – кричит Хасан ей в спину по-польски. – Ты должна в разведке работать! – смеется он и машет на прощание рукой.
Дежурство Марыся всегда начинает с палаты, в которой сейчас лежат уже две ее тетки. Самира отказывается с некоторого времени от каких-либо занятий по реабилитации за стенами палаты. Ей регулярно делают массаж и, если она хочет, упражнения у кровати. Кажется, что женщина ни за что не хочет покидать помещение. Она лежит, все время повернувшись к окну, где находится Хадиджа и незнакомый раненый мужчина за ширмой. Марысе кажется, что женщина в коме чувствует присутствие сестры, поэтому сразу же после утренних занятий сдвигает их кровати. Они лежат так друг напротив друга, все время держась за руки. Хадиджа уже выглядит намного здоровее, иногда даже останавливает на чем-то осмысленный взгляд, но по-прежнему тихая, грустная и почти не подает голоса. Сильнодействующие психотропные средства, которыми доктора пытались вывести ее из нервного срыва, одуряют ее. К ней приставлен наилучший специалист, канадский психиатр из клиники на Гаргареш. Он утверждает, что в данном случае терапия и должна быть такой. Когда нервы окрепнут, он начнет вытягивать ее из депрессии, применяя для этого другие лекарства, скорее всего, таблетки счастья.