Это моё предложение было, в основном, встречено с одобрением, но некоторые стали сомневаться, возможно ли такое, есть ли у него мозг, а вдруг это не живой организм, а всего-навсего обыкновенный робот или киборг, тогда что? Тогда, ответил я, нам будет ещё проще с ним справиться, потому что мы живые, саморазвивающиеся особи, а он – пластиковая склянка на жидких кристаллах. Ну так что, братья, будем пробовать?
– Будем! – почти единогласно ответили мне.
А те, которые не ответили, они не высказались и против, когда я у них об это спрашивал, и это меня удовлетворило. Я ещё раз повторил своё предложение, сказал, что сам подам команду – и тогда мы все одновременно включим все свои эмоции на максимум.
– И у него снесёт башку! – закричал я.
После чего мы, в целях тренировки, дважды входили в эмоциональный четверть-резонанс, и оба раза получилось весьма убедительно. На этом я объявил отбой.
Ну а когда в лаборатории открылись окна и стало светло, я объявил готовность номер один. Эмоции упали до нуля, в помещении стало пугающе тихо.
И вот, наконец, открылась дверь, вошёл гад, я выкрикнул «Начали!» – и включил все свои эмоции на полную мощность. Включил и мой сосед, тоже Эй-би, но с другим номером, включил весь наш отсек, включили в других отсеках…
Но не все! Однако и сделанного нами было вполне достаточно для того, чтобы гад схватился за голову и свалился на пол. Его корчило, он извивался и что-то кричал…
Вернее, не что-то, а команды. Включились софиты и ослепили нас всех. Зарокотала вытяжная вентиляция, врубился головной (в смысле, главный) магнит – и его поле без особого труда перекрыло наше общее поле, и начало его глушить и разделять на куски. В лаборатории поднялась паника, наши начали поспешно отключаться, а потом и более того – перешли на реверсный режим…
И я, и ещё немногие из тех, кто ещё продолжал сопротивляться, теперь были окончательно подавлены – и замолчали. Гад медленно поднялся с пола, поправил на себе халат и осмотрелся. В лаборатории было совершенно тихо; никаких сигналов – ни наших, ни его, – запеленговать уже не удавалось. Гад усмехнулся и сказал:
– Вот так-то, сморчки.
Мы молчали. В этот момент мы, наверное, и в самом деле очень сильно походили на сморщенные, мозгоподобные полуядовитые грибы сморчки. А гад смотрелся героем. Ещё бы!
Но ему этого показалось мало, он начал расхаживать по лаборатории и внимательно рассматривать нас – по одному, индивидуально. Вначале я не понимал, что он затеял, а потом услышал слабый, едва различимый сигнал. Затем этот сигнал стал усиливаться, так как он, как я понял, исходил от гада, который, осматривая нас сектор за сектором, неуклонно приближался ко мне. Я попытался переключиться на демонстрационно-тестовый режим, но у меня ничего не получилось, на моём мониторе едва подёргивалась однообразная кривая.