А как славно здесь всё начиналось! На этой же вышке. Поставили его здесь в первый раз, и только стемнело, ещё в санчасти свет не выключали, два крайних окошка светилось… А уже здесь, от шестого барака, бежит кто-то, пригнувшись. Ат, гнида какая! Но младший сержант раньше времени дёргаться не стал, а дал ему добежать до колючки, и когда он уже начал под неё подкапываться, прижал приклад плотней к щеке, задержал дыхание и стрельнул. И уж тут, падла, какой сразу переполох поднялся, как все откуда ни возьмись забегали, даже врубили прожектор! Только на хрена было врубать, когда тот зэк лежал прямо под фонарём? Подняли его, гниду, глянули… А чё уже было глядеть, когда прямо в сердце? С девяноста двух шагов, как после товарищ капитан сказал.
– Ну, – он ещё сказал, – ты, младший сержант, глаз-алмаз! Пять дней к отпуску получишь, больше не могу, а то дал бы и десять! – И обернулся к Мовнюку и приказал ещё: – И две банки тушёнки ему. Свиной! Сегодня же!
Мовнюк взял под козырёк, сказал:
– Так точно!
А после ни хрена не дал, конечно, ни сегодня, ни завтра и ни даже послезавтра, сказал, что на складе сейчас переучёт, выдаст на следующей неделе. А когда она пришла и младший сержант, дурень, о ней напомнил… Вот тут Мовнюк и озверел! И стал каждую ночь посылать в караул. А утром вернёшься в барак, расстегнёшь ремень, ляжешь на койку, глаза закроешь… А в глазах тушёнка! И какой уже тут сон? Так и не спишь до вечера. А вечером опять сюда, на эту поганую вышку. Стоишь, носом клюёшь, качаешься…
И докачался! Заснул на посту. А когда глаза продрал, глянул, а уже светает, и почти под самой вышкой, в тридцати шагах, следы! Через колючку и на волю, через поле в лес! И ничего умнее не придумалось, чем поднять винтарь и бабахнуть. Опять все откуда ни возьмись сбежались, его с вышки спустили – и Мовнюк его с оттяжкой по сусалам! А когда он упал, тогда его по рёбрам сапогом, сапогом, сапогом! Товарищ капитан насилу удержал скота, пресёк, велел подняться и строго сказал, что пять прежних суток снимаются, это первое, а по второе, этот сегодняшний позорный случай передаётся в особый отдел на расследование. А пока что, сказал, ты свободен.
И младший сержант пошёл в казарму, и весь день не спал. А вечером пришёл на пост… И через полчаса заснул! Утром его разбудили, уже прямо на вышке, показали новые следы – и били уже так, как хотели, товарищ капитан уже не вмешивался, а после только сказал, что это твоё новое, младший сержант Недоля, преступление передаётся в трибунал! Но завтра у тебя ещё есть шанс смыть это кровью. А пока что отправил в барак.