— Сколько тебе лет?
— Восемнадцать.
Мне стыдно в этом признаться. До слёз. Взрослая девица — и такая дура. Меня тошнит, и я знаю, что это — от стыда, а не от страха. Опускаю голову, заставляю себя втянуть воздух. Надо дышать, просто дышать.
— Откуда ты приехала?
— Издалека.
— Не ответишь?
— Нет.
— А если я заставлю?
— Тогда придётся ответить. Но я уверена, что вы не заставите.
— Почему? — он озадаченно хмурится. Полуголая, измученная девица только что озадачила убийственное чудовище.
— Потому что вам на меня наплевать. Скажите, чего вы хотите, и я это сделаю.
Снова ползу, обречённо, медленно. Виляю бёдрами, и юбка символичной длины закатывается почти на талию. Чудовище морщится. Неужели брезгует? Нет, к сожалению, не брезгует. Вижу, как он смотрит на мои ноги, сжимает кулак и снова всаживает его в стену.
— У вас всё в порядке? — доносится из-за двери.
Я вдыхаю так порывисто, что давлюсь слюной.
— Анджелина, что происходит? — На самом деле Олави интересуется не мной, а клиентом.
— Всё в порядке, — жалко пищу я, глядя на чудовище, взглядом умоляя его не жаловаться. Я постараюсь, поползу быстрее, всё сделаю, чтобы остаться в живых.
— Как тебя зовут? — спрашивает он, как будто не заметив моего диалога с Олави.
— Вам же сказали, что Анджелина. — Чуть морщусь, вспоминая, как Олави гордился, выбрав для меня имя «как у актрисы». Из меня Анджелина, как из… не похожа я на актрису. Только волосы длинные да губы пухлые, да и то потому, что по губам меня бьют. Часто.
— Как тебя зовут? — повторяет он.
— Анджелина.
Злится. Знает, что вру. Но для чего ему правда? Чтобы насладиться своей силой и размазать её по моему размалёванному лицу?
— Я родился в Анапе. А ты?
А я мертва.
Ползу, утыкаюсь лбом е его колено, поднимаю глаза и вижу, как топорщатся его брюки. Козёл. Неужели можно хотеть меня такой? Накрашенная до неприличия, одетая, как шлюха. Омерзительно. И то, что сейчас произойдёт, гадко и больно. Мужчина смотрит так пристально, что невозможно не отвести взгляд. Вытирает вспотевшие руки о брюки, задевает член и вздрагивает. Разводит ноги шире, и я послушно приближаюсь, глажу его бёдра, напряжённые, как будто он только что пробежал марафон.
Я знаю, чего он хочет, хотя и не понимаю, почему он выбрал именно меня. Что во мне такого? Размалёванная кукла, сломанная и жалкая. Другие намного аппетитнее, ко всему готовые. А я- так себе. Просто дура.
— Подними голову. — Его голос звучит так, как будто он проглотил язык.
Наклоняется, подхватывает меня под руки и сажает к себе на колени. Смотрит. Может, с ним что-то не так? Он псих! Да, точно. Гзсподи, умоляю тебя, сделай так, чтобы он меня отпустил. Чтобы пожалел меня и спас от Олави и других, ему подобных.