— Ты мне напоминаешь нашего дражайшего виконта, тот мне так же каждый раз напевает подобную песенку, вы до конца моих дней будете попрекать тем, что я однажды совершил глупость, — мистер Уэнсли недовольно скривился.
— Мы так выражаем свое не безразличие к тебе, дорогой друг. И после вчерашнего, я вас поодиночке выпускать не буду, учтите это, — дама была непреклонна, они уже вышли на широкую улицу, бодро шагая к другим заброшенным переулкам. Мистер Уэнсли потрудился изучить все проходы в подземный мир.
Казалось бы, ничего необычного не случилось в то утро, все как обычно куда-то спешили, вот только наши друзья опасливо поглядывали по сторонам, их внутреннее шестое чувство било тревогу, предполагая скрытую опасность.
— У меня такое предательское чувство, что за нами следят, — шепнул мистер Уэнсли своим спутникам.
— Давайте словим кэб, — отозвался Фрай.
— Нет уж, мне хватило с торицей, прокатиться в экипаже. Враги у нас слишком шустрые, — недовольно молвила его невеста.
В очередной раз троица знакомых героев остановилась: черты лица Эдварда будто вытянулись, Фрейлин сузила глаза. Они торопливо осматривались по сторонам, а Фрай был более озадачен тем, что ничего подозрительного узреть не мог. Мимо них, по-прежнему, спешили, суетились люди; шествовали полисмены в особых синих мундирах с дубинками и трещотками. Они спешно шли небольшой группкой — редкое явление, если эти молодцы не преследуют кого-либо из преступников. Но, похоже, они выглядели более озадаченно, нежели сосредоточенно, может, упустили ловкача?
— Мистер Уэнсли, вам не кажется, что с окружающей средой творится что-то неладное? — неожиданно поинтересовалась Фрейлин.
— Да, вокруг нас создается непонятное пространство, и запах… вокруг нас окружает смрад. Нам скорее надобно скрыться, — Эдвард резко уцепился за своих спутников и юркнул в ближайший злачный переулок.
Освещения там почти не было, плохое место, если скрываться от невидимого противника. Одна только широкая лужа отсвечивала дневной свет; стены пропитаны плесенью и сыростью, и даже ветер сюда редко заглядывает. Вдруг лужа шелохнулась, поплыла разводами. В нее разом вступили два силуэта, которые трудно было опознать в тусклом свете переулка, лишь их мантии, коснувшиеся грязной водицы, и сами по себе от нее отворачивающиеся. Ног у преследователей не было, это были те же монстры.
Два силуэта некоторое время постояли, осматриваясь, а потом лужа еще раз шелохнулась и вернула свою прежнюю безмятежность. Некоторое время в замершем переулке ровным счетом ничего не происходило, если б кто-то не чихнул.