Днем позже они выехали около четырех, хотя мероприятие намечалось около семи, но Фрай мучительно переживал, чтобы не опоздать. Сегодня молодой человек не походил на провинциального священника, он был самым настоящим денди, облаченный в такой высоченный атласный платок, который плотно облегал его шею, на давая возможности лишний раз повернуть головой. В центре была приколота золотая булавка с несколькими крупными сапфирами — украшения виконта пришлись как нельзя кстати. Личный камердинер его светлости, который по большей части жил в столице и разбирался в последних новинкам мужской моды, придал большое значение облику молодого человека.
Темно-синий, приталенный, с укороченными фалдами, на рукавах вензельные пуговицы — пиджак был подогнан под священника руками умелой мастерицы — мадам Дюмор. Темно-синие штаны из того же добротного и дорогого материала, чуть расклешенные снизу и звонкие туфли с кичливыми боковыми пуговицами. Величие его наряда дополняла модная, гладкая шляпа. Его дама облачилась в бирюзовое платье, дополнила наряд сапфировым украшением ее светлости, спрятала волосы под тюрбан с павлиньим пером. Ее красивые плечи остались открыты, прихваченные французским кружевом и завязанным спереди бантом, руки скрывали чудаковатые рукава-фонарики. Зеленые глаза светились небывалым восторгом, любуясь спутником, с нею сидящим. Фраю же казалось, что ее ресницы и брови приобрели уникальную выразительность, хотя дама могла воспользоваться тайным оружием всех женщин — косметическими средствами. Нередко у дамочек про запас лежали угольные карандаши и карминовая мазь, для придания губам ярко-алого оттенка.
Эшли воодушевленно встретил гостей, он был одет чуть лучше чем обычно, и походил более на камердинера при Фрае, нежели спутника в их свите. Но его осанка и выражение серых глаз, отдающих металлическим отблеском, говорило, что такого человека нельзя причислять к ниже стоящим себя. Леди Шерон, как обычно, поливала цветы — небесная звезда сошла с небосклона, накинула на свой волшебный серебристо-розовый муслин, с жемчужным отливом, нарядив скромный передник и принялась поливать растения.
Хотя Фрейлин не впечатлила ее внешность, всю картину портили лукавые глаза и иронически изогнутые губы. Две женщины снова встретились и ощутили то же, что и при первой встрече — взаимную неприязнь. Понятно, как не нравилась графине Бэкет назойливая невеста, что вцепилась в симпатичного пастора «клешнями». Второй даме, до боли в челюсти, не нравилась наглая вертихвостка, что имела виды на ее жениха. И «любезностями» они не упустили обменяться: леди Шерон заметила, что сапфиры и бирюзовый цвет наряда портят цвет кожи соперницы, делая ее бледной, а глаза невыразительными; у Фрейлин тоже был припасен особый комплимент — слишком широкая юбка, что придавало даме сходство с пузырьком. Но Фраем любовались обе, шипя друг на дружку, молодой человек эффектно смотрелся, хотя чувствовал только излишнее напряжение во всем теле.