Художник Том Лоренс поднялся по лестнице к спальне короля. Мучила одышка. На лестнице было сумрачно. Пройдя прихожую, художник остановился у дверей и взглянул на себя в зеркало. Парик растрепался. Пришлось поправить. В спальне короля послышались чьи-то шаги. Шаги приближались к двери. Художник отскочил в сторону. Из спальни вышел личный доктор короля, с котором он был в приятельских отношениях. В руках доктора был ярко оранжевый саквояж. Увидев художника, доктор склонился в молчаливом поклоне. Художник не менее молчаливо поклонился в ответ.
– Как он? – шепотом спросил Лоуренс.
– Никак, – ответил доктор. – Полная безнадега.
– Может, покурим? – спросил художник. Доктор кивнул. Они отошли к окошку. Художник угостил сигаретой. Закурили.
– Представляешь, – сказал доктор в полный голос, – опять сегодня приводили ему девчонку. Симпатичную и уже разъезженную. Наше Величество и так и этак, а все равно не встает у него. Девчонка старалась изо всех сил, а он задрых и захрапел. Забавно было смотреть.
– Совсем плох? – спросил художник.
– Хуже. Сегодня-завтра и будем поминать в прошедшем времени.
– Не знаешь, зачем он меня позвал? – спросил художник.
– Откуда мне знать, – ответил доктор, – наверное, затем же, зачем и девчонку.
Художник грустно хмыкнул.
– Все равно надо идти. Долг требует, – сказал Лоренс.
– Да. Так уж срифмована жизнь – одни голодранцы рождаются должниками, другие голодранцы рождаются кредиторами.
– Я пошел, – сказал художник.
– Иди, – сказал доктор.
Затушив сигареты, два приятеля разошлись в разные стороны. Лоренс, по обыкновению робко, открыл дверь в спальню. Было тихо. Сиделка неподвижно замерла у изголовья монарха. Она никак не отреагировала на появление художника. Георг 4-й был в сознании. Увидев, художника он громко засмеялся и жестом показал, что бы тот садился. Художник аккуратно присел на стульчик, стоявший рядом.
– В общем, так это было, – вкрадчиво стал рассказывать король, – пришли за мной двое, взяли под руки и повели. Я не стал сопротивляться. Думаю, ведут, так и пойду. Шли, шли и пришли. Представь себе – целое море говна, не просто городская уборная, а целое море, без берегов. Ну и запах соответствующий. Ты знаешь, как пахнет море говна?
– Нет – ответил художник.
– Узнаешь. Я спрашиваю этих двух чудотворцев: "Что это?". Они мне отвечают – "Это все что ты сотворил в этой жизни". А я спрашиваю – "Мне, что, теперь здесь жить?". Они молчат. Я сел на берегу. Они стоят рядом.
Король замолчал.
– Это был сон? – решился прервать молчание Лоренс.
– Пошел на х* – разозлился Георг.