Они если в общаге похлебку с луком и крупой, которую сварганили из чего было. Гране надо было учить следующие экзамены, биологию, химию, но Люся сидела как в воду опущенная. Граня озаботилась ее бедою и сказала:
– Пошли хоть в педагогический, узнаем конкурс. Зря ты, что ли, сдавала?
Они потащились пешком в ужасную даль из СХИ в педагогический. Несли чемодан на палке, тяжело очень… Там, значит, вахтерша. Такая востроносенькая, рыженькая, с пучком волос на затылке, в глухой блузе защитного цвета, перешитой из чего-то военного, в больших, не по росту, мужских ботинках. Конопушки густые, а глаза честные-пречестные.
– Вы куда с таким чемоданом?
– Да мы документы сдать.
– Нельзя с вещами ходить. Оставьте вон там, никто не возьмет.
Она показала на дверцу с пожарным шлангом, и они там чемодан оставили и палку рядом положили. А сама подумала: «Интересно, которой из них чемодан? Если той, чернявой, то жалко, больно худа. А если той, в цветастом платье – не жалко, вон какие щеки-то». Она все мерила едой. На вахтерше висело трое голодных детей, своих двое да один беспризорный. Соседка поможет толкнуть шмотки, может, хватит на несколько дней. А эти разини деревенские не подохнут, не маленькие дети». У нее было такое загнанное состояние, что она сама не поняла, как это она решилась. Первый раз в жизни решилась на такое несчастная вахтерша.
Сдали документы, все нормально, приняли Люсю, зачли все баллы, которые она набрала в СХИ – то есть Люся прошла, так как в то время в педе был недобор. Вернулись радостные вниз. Их всего-то час, может, и не было. Оживленно переговариваясь, девушки спустились по широкой лестнице в холл.
– Отдайте наш чемодан.
– Какой чемодан? Не видела никакого чемодана.
– Что вы, тетя. Большой чемодан, мы вон туда за дверцу ставили!
– Эта дверца забита наглухо и ключей от нее сроду нету. Дергайте, – и давай клясться-божиться, что впервые слышит про чемодан.
Девушки пыхтя, стали дергать – все было бесполезно. Только ручку зря отломали. Их сжигал стыд за чужой обман…
– Можете вызывать милицию, я ничего не знаю!
Она на них даже не смотрела! И сидела такая строгая, и глаза честные-пречестные. От этой безвыходности хотелось кричать, биться об стену. Как вареные, вышли она на улицу.
– Идем в общежитие, Люська, – решительно сказала Граня. – Хоть в мое, хоть в твое. Вот же оно, рядом. Хоть переночуешь, потом подумаем, как быть.
Как же плакала бедная Люся, причитая в голос, ведь там все вещи, все деньги остались. Но тетка не призналась. После войны разруха, голод, есть нечего, тут чемодан такой вызывающий – а кто разберется? Нет виноватых. Люся стала опять рваться на вокзал, ей уже и института не надо. Добрались до вокзала, стали у касс толкаться с Люськой. Граня ее останавливать – так теперь же денег не хватит у тебя. Посчитали – точно, не хватит. Люська взмолилась: