– На тех самолетах начала летать и Поля Осипенко. Это ж не женщина – орлица! А ведь наша родная, землячка моя, мы обе с Новоспасовки, – рассказывала теть Наташа, опершись на забор. – Мы учились в одном училище, в которое и приняли не сразу. Сначала был ей отказ, потом пошла в столовую при летной части, возила на полигоны кашу, и там ей потихоньку давали летчики порулить. Вдруг приезжает в часть Ворошилов! После парада она к нему: «Возьмите в училище! Летать – умею!» Так и взяли. Сейчас она уже Киеве, да в Кремль ездила. Недавно мировой рекорд побила, выше итальянской летчицы взлетела!
– Неужели?
– Итальянка на шесть, а Поля наша на все девять! Тысяч метров, поняла?
– Тетя Наташа, а как …меня? Могут разве меня принять в училище, если уж героя страны и то не сразу приняли?
– Конечно, могут. Готовься сильней.
Так мечта и родилась. Наташа Корягина была летчица и первая сказала Гране про летное училище, и еще – что нужна туда особая подготовка. Граня настолько впитала эти слова, что стала готовиться! И морально, и физически. Карточку Полины Осипенко в военной пилотке наклеила на картонку и вложила в учебник.
Все это случилось в майские, перед каникулами. В общем, отрава свободы и воли попала все-таки в кровь девочки Грани. Так что родители опасались не зря.
Златка стала по весне много пропускать, но за уроками все же иногда приходила. Она стояла и смотрела, как Граня вроде обезьяны взбирается на самый чердак по громадной железной лестнице. То вверх, то вниз… Волосы скручены узлом на затылке, сама в черных шароварах и тапках. А у Златы белые локоны красиво заплетены, не до конца, и пряди подвиты колечками. Платье синее, жоржетовое, аж просвечивает. Стоит, взор к небу. В руках глиняный жбанчик, завязанный белой тряпочкой.
– Граня, ты что, больная?
– Да нет, отчего ж больная, – тяжко дыша, отозвалась мокрая Граня. – Физподготовка у меня, на быстроту. Ты за уроками?
– Ну да, зачем же еще? Не в куклы же нам с тобой играть. Вот вам от мамы Гуты варенички с картошкой. Она много сделала, всем хватит.
Глаза Златочки смотрели на Граню все также умыто и также бездонно сияли.
– А как экзамены? Как спишешь там? – тревожно спросила Граня.
– То не твоя забота.
Она стала писать в тетради, поднимая бровь, косясь на Гранину подготовку.
– А чего ваш Лешек? Все гоняет голубей?
– Нет, Граня. Он уже поступил на машиниста. И он стал щирый писарь – все пишет, пишет, даже и ночью.
– Влюбился ваш Лешек.
– Да его не поймешь. То любит, то тоскует…
– А ты, Златка? У тебя есть кто?
Златка порозовела лицом, шейкой и грудью. И погрозила Гране пальцем.