Анненков с любопытством наблюдал за приготовлениями к вызову духов. У него совсем не было никакого опыта в этом деле если не считать одного идиотского гадания, окончившегося ночью пьяной любви.
Но тут всё было очень серьёзно, во всяком случае внешне. Николай Николаевич лично руководил установкой стола, распоряжался о том, как и какие полукресла расставить вокруг, и строго следил за тем, чтобы в комнате не осталось ни одной газеты, ни одного журнала с иллюстрациями или фотографиями, не говоря уже о картинах или иконах.
Привели медиума - пожилую даму с одутловатым, белёсым, точно кусок теста, лицом. Борис одетый в парадный мундир командира Георгиевской дивизии подошел поближе, поклонился и коснулся губами ее руки, чем и заслужил одобрительный взгляд великого князя. Анненков перехватил взгляд Николая Николаевича и кивнул ему в ответ, а сам осторожно воткнул тончайшую стеклянную иголку в обивку полукресла, где должен был сидеть великий князь.
Стеклянный капилляр с рицином еще в Тосно изготовили совместными трудами Александра, Борис и Глеб. Оттянули на горелке стеклянную трубочку, заполнили его токсином и предельной осторожностью уложили в набитую конским волосом и выстланную пергаментом стальную коробочку, которая и пропутешествовала благополучно с Анненковым до самого Тифлиса. Аккуратное, быстрое и точное движение - и смерть, совершенно незаметная на слегка потертой бархатной обивке, заняла свое место и стала ждать...
Скоро в комнате собрались все одиннадцать человек, которые услышат 'ответ' духов. Анненков подставил стул Ольге, искоса поглядывая на Николая Николаевича. Лакеи задернули шторы, зажгли свечи, и все участники заняли свои места, взявшись за руки и образовав 'магический круг'. Великий князь, который 'для лучшего соединения с дýхами' принял настойку опиума - Борис заметил это по неестественно расширившимся зрачкам. Николая Николаевич, даже внимания не обратил, когда капилляр не толще волоса воткнулся ему в седалище и обломился у основания. Великий князь поерзал, устраиваясь поудобнее, понял, что больше его ничего не покалывает и полностью отдался ритуалу.
Вертелось блюдце, потом медиум измененным голосом принялась нести какую-то околесицу, притворяясь Александром Суворовым, вызванным в качестве специалиста по войне именно с турками. Слышалось взволнованное дыхание облапошенных доверчивых дурачков, но Анненкова все это уже не интересовало. Он откинулся на спинку своего стула и принялся считать удары пульса. Борис впал в состояние, среднее между дремой и медитацией, и вынырнул в явь лишь тогда, когда безграмотные ответы на военные темы 'Суворова' закончились. Он полагал, что сеанс завершился, но в этот момент одна особенно экзальтированная дама поинтересовалась какая судьба ждёт Россию.