Проклятущее проклятие, им был нужен Ласкольник, даже если бы он привел всего-то пять десятков лошадей.
Они миновали последние фургоны и отправились в путь по холмам. Ландех поднял повыше трофейное копье с куском темной шкуры на наконечнике. Пока вблизи находятся колесницы, полные щенков с горячими головами, лучше, чтобы их видели издалека. И надеяться, что щенки помнят, что этот сигнал нынче значит – сперва спроси, потом нападай.
Болело не так сильно, как она ожидала. Конечно, боль была, но она не лишала чувств и не парализовала волю. Кей’ла могла ее выдержать. Несколько мест – те, куда всадили крюки, – тупо пульсировали, она чувствовала, как струйки крови стекают по ее спине и груди, но, по сути, это было пустое. Постаравшись, она могла бы поднять руки и прикоснуться к тем ранам. Могла бы, будь она одной из тех полумифических героинь из рассказов верданно, ухватиться за пучок ремней, на которых висела, и подтянуться вверх. Подтянуться на одной руке, второй вырывая крюки, бесшумно опуститься на землю, придушить стражника и сбежать.
Да.
Эти мысли лучше всего прочего свидетельствовали, что она уплывает в безумие, но благодаря им она понимала, в чем состоит эта пытка.
Невозможно было сбежать во тьму, боль присутствовала, но не настолько сильная, чтобы лишить сознания, забрать жертву в страну спокойствия. Постоянная, монотонная, однообразная… Но даже не она являлась сутью пытки.
Дыхание. Острия пробили в нескольких местах мышцы, и, когда Кей’ла вдыхала сильнее, они проникали глубже, разрывали тело, боль росла. Потому она дышала мелкими глоточками и медленно, но время от времени приходилось вдыхать поглубже, несмотря на то что тогда по телу бежали очередные ручейки крови.
Чтобы не думать об этом, она осматривалась по сторонам.
Когда солнце взошло выше, она поняла, отчего они так старались и вешали ее в этом месте. Не только потому, что отсюда открывался вид на всю долинку и можно было подразнить сахрендеев. Прежде всего, затем, чтобы все, в том числе и кочевники Дару Кредо, видели, что умелый воин сделал со строптивой невольницей и каким чудесным образом унизил нелюбимых союзников.
Справа от нее расположился лагерь сахрендеев. В дневном свете она могла полностью оценить его величину, палатки тянулись почти на милю и исчезали за хребтом взгорья. Был это целый передвижной город. Где-то за ее спиной находился и лагерь племен Ких Дару Кредо, Кей’ла не могла повернуть головы, чтобы его увидеть, но, судя по звукам и далекому шуму, был он настолько же велик. Впереди же перед ней раскрывалась панорама долины вместе с фрагментом реки, и, если Кей’ла хорошо разбиралась в направлениях, караван должен был появиться на холмах слева от нее. Каких-то шесть-семь миль ровного пространства, на котором верданно окажутся внизу, а кочевники – чуть выше.