– Очень приятно,– сказал Михаил.
– И мне приятно, что вам приятно,– ответил Геннадий.
На любезность можно было ответить иначе. Михаил, не разжимая губ, растянул их в подобие улыбки, глаза его сузились. Невольные конкуренты посмотрели друг на друга. Преемник нашел с иголочки одетого коллегу симпатичным малым. Михаил расправил плечи, предоставляя возможность коллеге рассмотреть его во всей красе. Ему самому интересно было представить, как он выглядит со стороны. Виктор Иванович, возвратившись из Соединенных Штатов и отвечая на вопрос: как выглядит средний американец,– ответил, что средний американец выглядит приблизительно так, как выглядит Петров. Тот же директор в других обстоятельствах, отстраняя его в период отпуска от работы руководителя Средне-Азиатского опорного пункта и лишая, тем самым, дополнительного заработка, не услышал бурчания под нос, допустил, что имеет дело с не русским человеком. Михаил, подписывая приказ об отстранении, продолжал вести себя так, как будто ничего не случилось, что позволило директору насторожиться, и позже, оставшись наедине с Семеном Михайловичем, назвать Михаила азиатом. Сема, возвратившись в лабораторию, незамедлительно передал своему сотруднику, что думает о нем директор.
– Наш директор,– сказал он,– не проживал в Средней Азии, но по повадкам уж кто, как не он, является настоящим азиатом. Чтобы исключить ненужные эксцессы, он подгадал время и во время вашего отпуска издал приказ о ликвидации опорного пункта и лишения вас полставки.
Михаил ничего предосудительного не увидел в действиях директора. Он знал, с кем имеет дело. Возражений, что его обозвали азиатом, тоже не последовало. Безусловно, долголетнее проживание в Средней Азии не прошло бесследно и какие-то повадки азиата были, наверняка, им приобретены. Михаил решил, что не ему судить, что он представляет собой. Ашхабадские друзья, знавшие его поближе, считали, что нормальным человеком он становится только после трех рюмок водки, а иногда взвивается, как горделивый горец, не слыша чужого мнения. Геннадий должен был увидеть в Михаиле среднего американца, взрывного горца и азиата одновременно, причем с широкой русской душой. Предшественник скользнул взглядом по преемнику и решил, что успеет с ним разобраться, если займет прежнее место в лаборатории.
– Будем прощаться,– обратился Геннадий к Сёме.
– Если будут трудности, приходите. Всегда рад помочь вам. Не сомневайтесь, для вас всегда найдется место в моей лаборатории. Сейчас, правда, штатное расписание не позволяет мне увеличить штат.