Только собрались уходить, смотрим, навстречу толпа африканцев. Паломники. И все, как один, в белых кроссовках. В белоснежных. А я стою на краю ямы с грязью, чумазый весь. Одни глаза моргают. Жена к тому моменту успела отмыться под специальным душем. Все паломники ринулись ко мне. У каждого в руках бутылочка.
– Наполните, пожалуйста.
Я наполнил одну бутылочку, другую. Смотрю, остальные спешно воду допивают и в очередь ко мне выстраиваются. А какая-то баба из их компании подол задрала и в море принялась подмываться.
– Извините, – говорю. – Мне пора. Пусть она вам бутылочки наполняет.
И на бабу эту кивнул.
Из толпы крещеных потомков Хама мы вырвались вовремя. Авраам с массажа освободился и залез в резервуар с горячей водой термального источника. А там ограничение – пятнадцать минут, не больше. К тому моменту, когда мы подошли, он уже побултыхался хорошенько, но выходить не хотел. А сам красный, как говядина.
Как мы его на сушу ни волокли, ничего не вышло. Я его понимаю – в резервуаре, кроме него, одни девки, и перед каждой плавают сиськи, вытолкнутые на поверхность законом физики.
Устроились смиренно ждать на лавочке.
Наконец, смотрим – ковыляет. В одних плавках и рубахе. Мы за ним. Точнее, рядом с ним. Подстраиваясь под шажки. Возле дверцы машины он задержался, я думал, помочь надо, а он отлить решил. Прямо на колесо. Я смутился оттого, что его смутил. Да и вообще созерцание седых яиц – не моя слабость.
Штаны он попытался надеть, но дело не пошло, зашатался на одной ноге и едва не упал. Я было опять сунулся помогать, но встретил отпор. Уселись как есть.
Пока мы принимали оздоровительные процедуры, машин на парковке прибавилось. Авраамову малолитражку хорошенько зажали сзади и спереди. Он мудрить не стал: подал вперед, подал назад. Раздвинул соседей и выбрался на шоссе.
Супруга моя рядом с ним села – ее на заднем сиденье укачивает. Я ее все спрашивал: «У него там ничего не торчит? Он же без штанов. Ты туда не смотри!» Жена уверила, что ничего у Авраама не торчит, а если бы и торчало, то ей это все равно.
Не успели мы и сотни метров проехать, как стало ясно – шофер наш ничего не соображает. Автомобиль то рвал вперед, то еле тащился. Следовавшие за нами гудели и, обгоняя, сворачивали шеи, таращась с любопытством. Но это еще полбеды. К такой езде мне не привыкать. У меня бабуля, когда получила права в шестьдесят лет, за троллейбусом на своем «жигуле» пристраивалась и ехала со всеми остановками. В отличие от бабули, Авраам вилял. Его выносило на встречку. Жена вопила и крестилась, буквально разгребая руками несущиеся на нас грузовики, показывая им, чтоб подавали в сторону. А навстречу, как специально, одни фуры, самосвалы и фургоны. Будто все из Иерусалима решили в тот день бегством спастись. Вместе с мебелью.