— Да-да... почти так, — подтвердил он, осмеливаясь, наконец, вытереть пот с лица.
— Хосих? — в монотонном звучании слов, издаваемых существом, ему почудился вопрос.
— Котик, котик, — подтвердил он. — Очень-очень похож!
Существо снова попыталось изобразить мурчание и в этот раз у него получилось заметно лучше.
— Хороший котик, хороший! — посчитал нужным ободрить его Фил.
"Котик" издал короткое, по-видимому, довольное, мурчание и решительно направился к человеку. Человек замер.
— Хосих? — поинтересовалось существо и требовательно провело лапой по штанине Фила, оставив четыре безупречных разреза. И легонько царапнув ногу.
— Ты что же, хочешь ко мне на колени? — дошло до Скотта. "Котик" уставился ему в глаза и склонил голову набок.
Человек, страшась своей храбрости, отвел винтовку в сторону и аккуратно присел на стоящий рядом ящик. Черная копия кота тут же грациозным прыжком оказалась у него на коленях, мгновенно свернувшись клубочком. И мирно замурчала.
Фил должен был признать, что получается это у существа все лучше и лучше. В его голове крутился хоровод мыслей — от попыток доказать самому себе, что все происходящее — это глобальный глюк, до удивления тем фактом, что он не только не пристрелил непонятное существо, но и держит его на коленях, даже не докладывая сержанту.
Впрочем, "котик" вел себя вполне мирно и дружелюбно — мурчал и внушал спокойствие.
Неладное морпех начал чувствовать минут через десять. Сначала к телу подступила и окутала его мягким покрывалом легкая усталость. Затем подкралась такая же легкая слабость — как после одно-двухдневной голодовки. Фил попробовал было аккуратно пошевелиться, но почувствовал, как его ногу совсем рядом с самым ценным мужским органом аккуратно царапнули острейшие когти и снова замер.
Через полчаса верная винтовка уже стала слишком тяжелой для того, чтобы удерживать ее стоящей на полу в вертикальном положении. На шум падения существо не обратило никакого внимания, продолжая мирно мурчать.
Он попытался объяснить "котику", что ему плохо и что пора бы уже и слезть с колен, но был проигнорирован. Попытался слабо пошевелиться, но был небрежно располосован до крови мягкой лапкой с стальными когтями. Все, что ему было позволено — откинуться, прислонившись к стене мягкой тряпичной игрушкой.
Скотт не ощутил момента, когда существо спрыгнуло с его колен. В этот момент он уже вообще мало что ощущал. Но начальственный голос старшины сумел-таки вывести его из полузабытья.
— Скотт, мать твою, ты что, спишь на посту?! Совсем страх и совесть потерял, салага... Господи Иисусе!