– Ого! Ма, как же всю эту громаду устанавливали? И зачем их столько?
– Как устанавливали, не знаю… Не думаю, что людям, воздвигавшим такие колоссальные сооружения, как Дом инвалидов, казалось трудной задачей опустить на постамент могильную ношу. А зачем? По словам голландца, так получилось из-за перипетий перезахоронения. То ли боялись заразы, то ли старались лучше сохранить то, что осталось, то ли в подражание фараонам…
– Значит, куча гробов, и версий не меньше… А не многовато ли всего этого даже для великого императора?
– Его мнения на этот счет не спрашивали!
– Ну, а кроме пересчитывания гробов, чем вы там еще занимались?
– О, Гло, голландец устроил мне отличную экскурсию… Знаешь, меня очень тронуло, что Людовик Четырнадцатый первым в мире так позаботился об участи солдат, сражавшихся во славу страны… Теперь и он числится в моих героях…
– Ма, вот было бы здорово, если бы оказалось, что император числится и в наших предках…
– Гло! Гениальная идея! Ведь неспроста я сразу почувствовала такое расположение к его величеству! Это заговорили гены, не иначе! Завтра же отправлюсь в архивы!
Дочери с трудом удалось обуздать неожиданный всплеск энтузиазма.
– Хорошо, Ма. Но давай займемся этим после того, как разберемся с моей розой. А пока – с Домом инвалидов. Людовик молодец, что и говорить. А когда это он устроил?
– Э-э-э… В тысяча шестьсот семьдесят каком-то году… Забыла, Гло, – виновато вздохнула мать.
– Через сто лет после Варфоломеевской ночи… – задумчиво проговорила дочь. – Да, цивилизации потребовалось не так уж много времени, чтобы сделать такой большой шаг от фанатизма к милосердию… Не знаю, Ма, родня нам Людовик или нет, но он устроил великое и полезное сооружение. Хотя бы для того, чтобы тебе было где полюбоваться на гробницу Наполеона!
Они дружно расхохотались.
– Ну, Гло, там и кроме гробницы есть на что посмотреть. Но это такой огромный комплекс, что его, конечно, нам было не обойти. Да мы и не стремились объять необъятное. Там куча музеев, но мой летучий голландец, как истинный потомок трудолюбивых ремесленников, предпочел проложить свой курс не по залам с военными реликвиями, а по следам мирных трудов, которым предавались обитатели… Там были всякие мастерские, в них делали сапоги, ткали гобелены, изготовляли гравюры… Кстати, представь, там и теперь живут инвалиды!
Гло не удержалась от шутки:
– Еще те, времен Людовика Четырнадцатого? До сих пор вырезают гравюры с его профилем?
– А знаешь, Гло, – мечтательно проговорила мать, – в такой обители можно было бы существовать вечно! В центре Парижа, со всеми удобствами, без забот о хлебе насущном… Выращивай себе розы на радость людям, сколько хочешь… Вот не заметила, есть ли там сад? Если нет, то это большое упущение!