– Апартаменты там грандиозные, а не унылые! А главное… Бэби, я увидела своими глазами гробницу Наполеона! Представь, я не знала, что он там похоронен…
– Ма, честно говоря, мне было всегда без разницы, где лежит знаменитый император.
– У тебя нет почтения к могилам предков, Гло. Это не делает тебе чести. Бери пример с французов. Еще в тысяча восемьсот сороковом году останки Бонапарта были перевезены в Дом инвалидов с острова Святой Елены.
– Ма, откуда такая внезапная эрудированность?
– Со слов голландца.
– Я так и подумала. В Ботаническом саду он тебе напел про деревья и кустарники, в Лувре – про отрезанное ухо Ван Гога, в Гранд-опера, наверное, выдавал арии про амстердамских феминисток, не считая сексопатологического соло…
– Перестань молоть чепуху! Слышала бы ты, Гло, как интересно он рассказывает!
– Тогда просто завидую.
– Гло, могила императора произвела на меня сильнейшее впечатление. Представь огромный саркофаг в круглом открытом склепе…
– Да, Ма, могу представить. Хотя, конечно, наш склеп и саркофаги куда скромнее…
– Но в них и лежат не такие великие люди, Гло! Впрочем, кто знает? Может быть, ты, бэби, так прославишься своей розой, что вы с ней завоюете все садовые площадки мира! И ты станешь не менее знаменитой, чем наш земляк, и лет через семьдесят наш склеп будет не менее почитаемым местом, чем святыня Дома инвалидов!..
– Ма, уйми свое пылкое воображение! – Гло откровенно расхохоталась. – Во-первых, Наполеон не наш земляк, а корсиканец. Во-вторых, как я ни люблю свою Безымянную Красавицу, но не держу на ее счет особых претензий, да и сама не страдаю вселенскими амбициями…
– Ну и зря! – сердито отозвалась Анфан Террибль. – Знаешь, как говорил Наполеон? В ранце солдата должен лежать жезл маршала! Вот за эти слова я его полюбила всей душой!
– Это он сам тебе сказал? – лукаво спросила Гло.
– Это сказал председатель, – надменно сообщила мать. – А я считаю, что достойны уважения только те люди, которые рвутся к небесам!
– У каждого свой размах крыльев, Ма. И мы с тобой тоже не теряем время даром, правда? – примирительно сказала дочь. – Наши хлопоты о розе – лучшее доказательство, что и мы пытаемся взлететь так высоко, как нам это доступно.
– Вот ты все умеешь так повернуть, что мне не с чем поспорить, – проворчала Анфан Террибль. – Но тут ты права, что и говорить… Так вот, я про саркофаг. Ты только представь, Гло! Это целое сооружение. Останки императора заключены в шесть гробов! Первый жестяной, второй – из красного дерева, третий и четвертый – свинцовые, пятый – из эбенового дерева, а шестой – дубовый! Причем, оказывается, французские гробы длиннее английских, и во второй свинцовый гроб пришлось добавлять опилки и деревянные клинья… И говорят даже, что гробов не шесть, а семь!