– Я не посмел.
– Это почему?
– Знаешь, меня строго-настрого предупредили о вашей коварной юриспруденции.
– Правильно предупредили.
– Сказали, что любое неосторожное ухаживание за женщиной может быть расценено судом как сексуальное домогательство.
– Тоже верно.
– Сказали, что за слишком пристальный взгляд я могу схлопотать штраф в миллион баксов.
– Так уж и в миллион…
– Нет, а что – у вас не было прецедентов?
– Джорджи, но я не из тех дур, которые используют мужскую невоздержанность для обогащения.
– Но это у тебя на лбу не написано.
– Тогда с какой стати ты на следующий день бросился меня спасать?
– А потому что ты мне понравилась.
– Правда?
– Ты совершенно обалденно смотрелась в этом голубом платье.
– Вау!
– Я уж не говорю про голубой бюстгальтер и голубые трусики…
– Ты и это успел разглядеть?
– Чуток.
– А я-то думала, тебя в тот момент, кроме газеты, ничего не интересовало.
– Чтение газеты – идеальный способ шпионить за кем-либо. Во всех боевиках сыщики используют для наблюдения газету.
– Да, про нас можно было снять такой крутой блокбастер…
– Может, мне книжку написать – о том, как я спас самую замечательную американку, знаменитую селекционерку из прославленного рода Дюбуа…
– Еще не знаменитую!..
2. Трансатлантический договор
А в Париже ухаживание голландского специалиста по тюльпанам за американской специалисткой по розам, похоже, входило в решающую стадию.
Во-первых, такого огромного букетища Анфан Террибль еще не получала ни разу в жизни.
Во-вторых, на сегодня Тюльпанчик выбрал для экскурсии самую необычную достопримечательность Парижа: дворец-тюрьму Консьержери.
В-третьих, председатель принес бумаги, в которых было зафиксировано решение отборочной комиссии допустить розу, выведенную в Луизианском университете, на Всемирную выставку цветов.
Безымянная Красавица фигурировала в документе под каталожным номером, и незаполненная графа поджидала точное название.
На улаживание последних формальностей, по словам голландца, остались только сутки.
При пустой графе решение комиссии автоматически аннулировалось.
Анфан Террибль оценила всю серьезность момента.
Озадаченная мать срочно позвонила беспечной дочери:
– Гло, ты же не хочешь, чтобы твоя главная мечта обернулась катастрофой?
– Ма, ты тоже думаешь, что я так и не дождусь от русского медведя признания в любви?..
– При чем здесь, бэби, любовь? Просто Безымянную Красавицу могут исключить из заветного каталога.
– Не посмеют…
– Еще как посмеют! Если ты, конечно, не присвоишь розе подобающее имя.
– Постараюсь.
– А то я возьму инициативу в свои руки.
– Только не это! У тебя опять получится что-нибудь хулиганское.