– Очень.
– Вот и я. Хотя у меня, как ты знаешь, самые республиканские убеждения. Но казнить женщину только за то, что ей выпал удел королевы, – это тоже преступление, как считаешь?
– Да, Ма. Преступление перед Богом. Раз он назначил ей такую судьбу, то не простым смертным решать, достойна эта женщина трона или нет.
– Во всяком случае, ты-то, бэби, достойная внучка Гранд Маман. Говоришь прямо как по-писаному. Мне так не сказать, но ужасно жалко ее. Правда, пишут, что ее местечко потом занял Робеспьер, но она-то этого не узнала. А узнала бы – вряд ли стало бы легче. Вот пойду глядеть, каково ей там сиделось… По крайней мере, когда сиделось, тогда жилось. Выпускали-то оттуда всех только в одном направлении: на казнь. Ничего не скажешь, весьма привлекательное местечко! Совсем не хочется туда, бэби, но это мой долг. И я его вытерплю до конца.
– Ма, ну ты совсем впала в ипохондрию. Подбадривай себя тем, что, в отличие от Марии-Антуанетты, тебя выпустят на волю, живой и здоровой.
– Спасибо за совет, бэби.
– Слушай, а это она сказала, что если у французов нет хлеба, пусть едят пирожные?
– Она самая. Как видишь, ты куда умнее французской королевы. За идиотский совет бедняжке отрубили голову.
– Надеюсь, Ма, Тюльпанчик не потянет тебя к экспозиции, где стоит та самая гильотина…
– Не знаю, где она там стоит, но если увижу – выскажусь по этому поводу. Ох, эти жестокие дикие галлы! Электрический стул гораздо эффективней и гуманней! Помнится, читала статью лет десять назад…
– Ма, не будем углубляться в дебри пенитенциарной системы! Мы не в Капитолии!
– Да, бэби. Ты дома, а я в Париже… Вот такие дела, Гло. Через пару часов мы с голландцем идем в Консьержери…
– Да, необычное место для любовного свидания.
– Гло, я верю в предназначение свыше.
– Ма, ты, как и я, закоренелая фаталистка.
– Вот именно. В тюрьму так в тюрьму…
– Но надеюсь, ты выйдешь на свободу обрученной!
– А почему, бэби, действительно после долгожданного признания в любви не получить бы от Тюльпанчика предложение руки и сердца?
– Ма, это выше любого научного достижения – обрести на закате дней обыкновенное семейное благополучие взамен взбалмошной и неопределенной жизни…
– А что в этом плохого? Мы обе не ждем ничего другого, кроме счастливого брака. Но главное – мы это право заслужили: ты – аспирантским подвижничеством, я – отказом от грехов молодости…
– Но мой пациент даже намекнуть на свои чувства не решается, – печально заметила Глория.
– А точно любит?
– Похоже, да…
– Тогда терпи.
– Стараюсь. Как во время решающего генетического опыта.