– Ах, бэби, как бы я хотела, чтобы русский медведь опередил голландского Тюльпанчика!
Глория расхохоталась:
– Слушай, Ма! Тебе не кажется, что мы с тобой участвуем в каком-то безумном соревновании?
– А что? – Мать поддержала смех дочери. – Отличное получается дерби!
– Ага! Победительницей будет объявлена та, что первая получит предложение руки и сердца!
– Шикарное такое условие!
– Ладно, уговорила: дерби так дерби!
В голосе дочери зазвучал азарт, присущий когда-то исключительно матери.
– Значит, победит та, которая первая услышит предложение о браке.
– Согласна.
– Тогда – вперед!
– Только чтобы по-честному!
– Ой, прости, Ма, опаздываю!..
– Да и мне пора собираться… Ну, пока, бэби! Целую! Успеха нам обоим! Ой, как же ты меня насмешила! Насмешила и утешила! Правда, бэби! Это же совсем другое дело! Да здравствует дерби!
Закончив сумбурный диалог, ученая дама выхватила из вазы букет роскошных роз и под собственное громкое пение кинулась в водоворот венского вальса. Безукоризненно выученные ноги сами собой несли тело, легко и проворно вписывая пируэты в периметр гостиничного номера.
Удерживая обеими руками мокрые стебли, она безостановочно кружилась, не глядя по сторонам, утопив лицо в гущу алых лепестков.
Жестковатые листья то и дело касались щек, шеи, плеч, превращаясь в соблазняющие прикосновения мужских рук, уже не чужих, а почти родных, безудержно манящих, невыносимо желанных…
Легкие уколы шипов не пугали, а дразнили, напоминая об остроте взаимных ласк, все усиливая и усиливая тягу к недоступному, до которого, как внезапно оказалось, рукой подать.
А розы вкрадчиво благоухали, обещая превратить мимолетную любовную интрижку в большое и настоящее чувство, называемое последней любовью…
В Париже любовное приключение матери неуклонно двигалось к романтичному финалу.
А дочь в фамильном имении Дюбуа старательно ухаживала за раненым и ждала, ждала, ждала хоть малого намека, хоть детали в поведении любимого пациента, за которую можно было зацепиться.
Но русский медведь по-прежнему вел себя как непонимающий юноша.
В конце концов Глория нашла занятие, объединившее их, пусть не в страстном порыве, но, по крайней мере, в мозговом штурме.
Герой и спасенная им особа принялись упорно искать имя Безымянной Красавице.
Но Орлов, по широте своей русской души, часто отвлекался от темы.
Вот и сейчас, выпив положенную дозу лекарств, пациент попробовал вызвать в сиделке приступ неуместного смеха или неконтролируемой ярости.
– Королева роз – это звучит, но я бы предпочел титул «Королева томатов», ну или огурцов.