– Жаль, Безымянная Красавица далеко – придется ограничиться бабушкиным розарием.
– Ну, тогда – вперед.
– Только осторожно.
Сиделка выкатила кресло с пациентом в ближнюю аллею, не рискуя углубляться в сад.
– Ну, вот мы и пришли.
Георгий Орлов понюхал розу.
– Как называются эти гордячки?
– «Ночной поцелуй».
– Отличное название.
– Еще бы.
Глория чикнула секатором у основания шипастого стебля.
– Нам бы придумать что-нибудь аналогичное.
– Постараемся.
– «Ночной поцелуй»… – повторил Орлов и добавил: – На что будешь гадать на этот раз, если не секрет?
– Ну, на то, как быстро ты поправишься, – лукаво улыбнулась Глория.
– А если серьезно?
– Гранд Маман говорила, что если кому-то постороннему рассказать о загаданном, то ничего не выйдет.
Григорий Орлов деланно возмутился:
– А я что, посторонний?
– Не совсем.
Глория Дюбуа срезала второй бутон.
– Но все равно болтать о заветном нельзя.
– Тогда я угадаю.
– Попробуй.
– Ты делаешь ставку на успех своей розы на парижской выставке?
– Мимо!
Русский пациент и американская сиделка повернули к дому.
– Думаю, тандем из Анфан Террибля и председателя обеспечит мне хотя бы третье место.
– Какие мы самоуверенные.
– Без упертой самоуверенности в науке делать нечего.
– Что верно, то верно.
Георгий ойкнул, нечаянно зацепив ошипованную ветку.
– Поосторожней!
Заболтавшаяся сиделка вытянула из бинтов отломившийся сухой шип.
– Больно?
– Терпимо.
– А у вас в России гадают на розах?
– На розах – нет, только на ромашках. Но это жутковатый способ, не для нервных людей.
– Расскажи.
– Только не падать в обморок.
– Уже вся трепещу.
Георгий Орлов загадочно улыбнулся.
– Технология чисто русская: простая и жестокая. Берут ромашку и отрывают лепесток за лепестком.
– Зачем?
– Ну, чтобы узнать – любит или не любит.
– А при чем здесь бедные лепестки?
– Когда их отрывают, то обязательно бормочут: любит – не любит – любит… Какое слово придется на последний лепесток, такова и судьба.
– Жалко ромашку! Типично русское варварство.
Русский мрачно усмехнулся.
– Вот такие мы варвары…
Георгию явно захотелось снова вызвать Глорию Дюбуа на словесную дуэль по сравнению отрицательных и положительных качеств американского и русского менталитетов.
– Может, дадим твоей розе имя «Серенада»?
– Скажи еще – «Солнечной долины».
– Ах да, старый голливудский фильм. У меня мать обожала пластинку с саундтреком.
– А я думала, в России слушают только – как это правильно сказать – чакушки?
– Частушки.
– Ага, частушки.
– Ну да, и исключительно матерные.
– Это с ненормативной лексикой?
– Разумеется.
– Может, исполнишь хоть одну?
– Пожалуйста.