Элли вернулась на террасу, и он отметил, что кожа ее выглядит почти прозрачной под полями солнечной шляпки, что она носила почти постоянно. Итальянское солнце едва тронуло загаром ее кожу, а серые глаза, казалось, были затуманены. Алек понимал, что нужно бы что-то сказать, но не мог придумать ничего, что бы облегчило напряженное молчание. Элли молчала всю дорогу в Лондон, и когда самолет их приземлился, Алек включил телефон, который тут же принялся вибрировать от бесчисленных звонков. В глубине души он был рад этой возможности затеряться в этих простых для него проблемах, связанных с работой. Это было легче, чем выносить ее молчаливый упрек и смотреть, как она закусывает губу, пытаясь сдержать слезы. Он отвез ее домой и собирался поехать прямиком в офис.
– Ты не против? – спросил он.
Элли усмехнулась, точно поняв, что вопрос этот был пустой формальностью:
– А если возражаю? Ты отложишь свои драгоценные дела и проведешь день со мной, если я попрошу?
– Элли…
– Ага, видимо, нет, – произнесла она, горько улыбаясь. – Ладно, я хочу прилечь, устала.
В спальне она задернула занавески и, поставив телефон на беззвучный режим, оставила его в сумке в противоположном углу комнаты. Но все равно слышала, как он то и дело жужжит, точно назойливая муха, но вставать и выключать его было лень, и Элли лежала, проваливаясь в дрему и вновь пробуждаясь.
В пять часов она заставила себя встать и увидела три пропущенных вызова с незнакомого номера. Она сонно пошла в душ, надела льняные брюки и футболку, но настроение ее было по-прежнему на нуле. Она решила выпить воды, и зазвенел звонок.
Прижав ладонь к животу, она пошла открывать, и увидела на пороге блондинку – Элли не узнала ее, но та показалась ей знакомой.
– Могу ли я вам помочь? – спросила Элли.
– Вы меня не помните?
Элли покачала головой:
– А что, должна?
– Возможно. Я познакомилась с вами до того, как вы вышли замуж. Я гостила в «Хоге», а вы там работали. Помните?
И вдруг в голове Элли прояснилось – ну конечно, это же журналистка. Пронырливая блондинка, на чьи вопросы Элли по глупости ответила, и в результате ее уволили. Она взглянула в блестящие глаза гостьи.
– Мне нечего вам сказать, – ответила Элли.
– Ну что ж, может, и так. Но вас может заинтересовать то, что могу сказать вам я.
– Не думаю, – Элли приготовилась закрывать дверь. – Мой муж не любит журналистов, да и я тоже.
– А ваш муж знает, что у него есть брат?
Элли в бессилии прислонилась к двери, и лоб ее покрыла испарина. Она вспомнила душераздирающий рассказ Алека о своем детстве. Он не упоминал, что у отца были другие дети. А может, речь идет о матери? Если Алек ни разу не встречал ее, как он мог знать?